Мертвые не плачут

– Виноват, – штатно повинился Пастух.

– Я знаю, – согласился Наставник. – И что с того?

– Я могу вернуться и доделать…

– Поздно. Поезд ушел. Без тебя доделали.

– Королеву ликвидировали?

– Смешной ты человек, Пастух, – улыбнулся Наставник. – Все в игрушки играешь. Тут – Королева, там – Гольфист…

– Откуда вы знаете? – вскинулся Пастух. – Это мои личные никнеймы, для удобства. Я ж в отчеты их не вставляю…

Наставник подтащил к себе стул, сел на него верхом, руки на спинку выложил.

– Ты ликвидатор, Пастух, – сообщил известное проникновенно, – отменный палач. С хорошей фантазией, с драйвом, творческий, короче, человек. На кой хрен тебе эти игрушки? Или ты сначала влюбляешься в жертву, а потом ее, любимую, изобретательно ликвидируешь? Это ли не извращение, а, Пастух?

Лихо начал. Сразу – в атаку. И, похоже, что не в смертельную. Что-то он задумал, Наставник, что-то новое, неигранное. Для Пастуха новое?.. Странно. И любопытно: неужто оргвыводы пока подождут? Ладно бы…

– Я ни в кого не влюбляюсь, Наставник. Но я и не робот-убийца. Для того, чтобы смоделировать естественную смерть фигуранта, я должен понять, какая смерть для него будет наиболее естественной. А для этого надо, как минимум, хоть поверхностно, вчерне, но узнать этого человека. Ведь человека же, да, Наставник? Сначала – человека, а уж потом – фигуранта…

– Вчерне – это как? Если он мотоциклист, то смерть на мотоцикле – сам Бог велел, так?.. А если он собирает старинное оружие, то – «возьмем Лепажа пистолеты», да?.. Поверхностно мыслишь, Пастух. В лоб. Для этого не надо быть Пастухом. Точным. Расчетливым. Безошибочным… Ты – игрок. Хотя, как я знаю, в прежней жизни ни во что кроме карточного «дурака» не играл. Ты теперь на живых дураках отыгрываешь свое сиротское детство. И что мне с тобой, игроком, делать?.. Хотя с охотой ты все красиво придумал. Грубовато, конечно, но убедительно. Мальчик тот, сын фигуранта, уже сидит. И светит ему казенный дом лет эдак на пять минимум. По сто девятой статье. Дай-то Бог, судьи условный срок ему определят. Пусть живет, учится. Он же не нарочно, да, Пастух?.. Ты этого мальчика не пожалел, нет. А своего пожалел. Отпустил. Или не догнал. Как на самом деле, а, Пастух?

Пастуху всегда казалось, что Наставник либо служил в молодости актером, либо не служил, не довелось, но явно мечтал о том. А теперь наверстывает. На Палаче, например. И наверняка – не только на нем. Собеседников у него – тьма. Кто-то злится, кто-то обижается.

Пастуху этот театр – до одного места.

– Какая разница? – спросил Пастух. И добавил: – И отпустил. И не догнал…

– Осознанно?

Пастух не стал врать.

– Осознанно, неосознанно… Я ж не ссылаюсь на личные мотивы. Хотя увидеть мертвым родного брата… Но не в том дело. Мне пришлось мухой зачищать место. Времени до появления посторонних у меня было – минуты считанные. Успел все ж… А Мальчик наверняка и это мое время просчитал, и мое… ну, состояние, что ли, шок, наверно… Не скрою – был какой-то шок. Мгновенный… А он все просчитал, заложил в график своего отхода, использовал по максимуму. Он такой… – не договорил, а вроде бы комплимент Мальчику отвесил. – А гнаться за ним я не имел права. Я должен был максимально быстро вернуться в Центр. Не вам мне это напоминать…

И, как ни странно, Наставник отреагировал неформатно.

– Уважаю, – сказал. – В тот печальный момент ты поступил адекватно, точно и – по уставу. Убрал улики, следы, вычистил все, ушел чисто, на самолет ночной успел… – примолк, как на панихиде по Пастуху. – Но – проиграл. – Наставник, оборвав паузу, мгновенно завершил ряд.

Подошел к окну. Пастух отлично знал, что за окном. Проходили. Не однажды.

А Наставнику нравилось повторять пройденное.

– Пейзаж «Над вечным покоем»… – сказал он известно и уже не раз произнесенное. – Приходят и уходят мэры, президенты, министры… А Город все тот же. Не они его строят, разрушают, холят-лелеют. Он сам по себе. Он сам строит их и рушит потом. Он мертвый. Но он и живой. Такая вот катахреза, Пастух… И что мне теперь с тобой делать? Расстрелять перед строем? Наградить орденом? Назначить директором стрелкового тира в Центральном парке?.. Кстати, а как Мальчик вычислил твоего брата?

– Не знаю.