Мертвые возвращаются?..

— Нет, Сэм, вина не только его, — возразила я. — Я ведь там тоже была. Из-за меня все пошло наперекосяк. Я допустила, что в руках Дэниела оказался револьвер. Я пристрелила его самого. Разве можно возлагать всю ответственность только на Фрэнка?

— А я позволил ему носиться с его сумасшедшей идеей, за что буду корить себя до конца дней. Но он босс и последнее слово всегда оставалось за ним. Коль берешь на себя такие вещи, будь добр взять на себя и ответственность за возможные последствия. Пусть только попробует свалить все на тебя…

— Не волнуйся, — успокоила я Сэма. — Это не в его стиле.

— А по-моему, как раз таки в его, — с горячностью возразил Сэм и покачал головой, словно хотел стряхнуть с себя тяжелые мысли. — Ладно, разберемся. Ты уверяешь, что с тобой все в порядке, что он ради спасения собственной задницы не намерен тебя подставлять. И ты остаешься в «бытовухе»?

— Пока да. А там кто знает…

Я даже не поняла, как произнесла эти слова, как они помимо моей воли сорвались с губ, а услышав их, тотчас осознала, что они ждали своего часа с того самого светлого дня, когда мы с Дэниелом сидели среди плюща.

— Пойми, я соскучилась по работе в убойном. Мне ее страшно не хватало. И я хотела бы вернуться.

— Понятно, — ответил Сэм и со вздохом оторвал взгляд от стола. — Мне тоже так казалось. Значит, между нами все кончено.

У нас не разрешено встречаться с парнем из своего отдела. Или, как элегантно выразился О'Келли, никаких перепихонов на казенном столе.

— Нет, Сэм, — сказала я. — Нет. Зачем сразу так? Даже если О'Келли и согласится взять меня, в ближайшие годы для меня может не оказаться вакансии. Неизвестно, куда нас занесет к тому моменту. Может, у тебя под началом будет собственная оперативная группа. — Сэм даже не улыбнулся. — Если уж на то пошло, за нами будут просто приглядывать. Ведь такое случается сплошь и рядом. Можно подумать, ты сам не знаешь. Барри Нортон и Элейн Ли трудятся в отделе по борьбе с угонами автомобилей вот уже десять лет, и восемь из них живут вместе. Они притворяются, будто просто ездят на работу в одной машине — то он ее подвезет, то она его, а другие, включая начальство, делают вид, будто им верят.

Сэм покачал головой — словно большой пес, который только что проснулся.

— Это не по мне, — заявил он. — Если им так нравится, пожалуйста. Я предпочитаю нормальные отношения. А они как хотят. Может, тебя бы тоже устроило что-то в этом роде. Я всегда понимал: ты не хотела распространяться про нас с тобой, потому как надеялась, что в один прекрасный день вернешься в убойный. Меня такая перспектива не устраивает — прятаться от людей, трахаться тайком, чтобы никто не узнал, словно мы какие-то…

Он порылся в карманах. Вернее, попытался это сделать. Судя по всему, Сэм так устал, что руки его то и дело попадали мимо, как у пьяного.

— Я ношу это при себе все время с тех самых пор, как мы начали встречаться. Помнишь, мы однажды пошли прогуляться к морю? По-моему, было воскресенье.

Я вспомнила. Холодный серый день, мелкая, словно невесомая изморось в воздухе, пропахшем морем. Губы Сэма, соленые, как морские волны. Мы весь день гуляли по самому краю утесов, обедали прямо на скамейке жареной рыбой с картошкой. Тогда впервые после операции «Весталка» я вновь почувствовала себя самой собой.

— На следующий день, — сказал Сэм, — я купил вот это. Прямо в обеденный перерыв.

Наконец он нашел то, что искал, и бросил на кофейный столик. Синий футлярчик, в каких хранят кольца.

— О, Сэм! — воскликнула я. — Сэм…

— Я серьезно. Я имею в виду, про нас с тобой. А не просто шутки ради.

— И я тоже, — сказала я. Комната для наблюдения. Его взгляд. — Никогда. Просто я… на какое-то время я запуталась. Прости меня, Сэм. Я все испортила, и мне, право, стыдно.

— Господи, я ведь люблю тебя. Когда ты согласилась на секретную операцию, у меня едва крышу не снесло. И главное, ни с кем не поговоришь, потому что никто не знает. Не могу же я…

Он замолчал и потер глаза тыльной стороной ладони. В глазах у меня все плыло, мысли путались.

— Сэм. Сегодня я убила человека. Вернее, вчера. У меня в мозгах не осталось ни единой живой клетки серого вещества. Поэтому прошу тебя, скажи мне открытым текстом: ты разрываешь со мной или делаешь мне предложение?

В принципе ответ я уже знала. Так что главным для меня было поставить на этом жирную точку: совершить принятые в таких ситуациях ритуальные действия, после чего выпить остатки бренди, чтобы окончательно вырубиться.

Сэм с озадаченным видом протянул мне коробочку, словно сам не понимал, как она попала к нему.

— Господи, — прошептал он. — Я ведь… у меня был такой замечательный план — завалиться в ресторанчик посимпатичней, желательно с видом на море. И конечно, ужин с шампанским. Но теперь… я хочу сказать, что…

Он взял коробочку в руки и открыл. Скажу честно, я все еще не врубилась. Похоже, он все-таки не собирался меня бросать, и от этого почему-то сделалось одновременно и легко, и невыносимо больно на душе. Сэм поднялся с дивана и неуклюже опустился на одно колено.