Мертвый лес

Девочка широко улыбнулась, продемонстрировав белоснежные ровные зубы. С такой улыбкой она могла бы рекламировать зубную пасту — настолько белых зубов Кати в жизни ни у кого не видела.

— Да… У меня есть имя, — протянула девочка так, будто этот факт доставлял ей физическое наслаждение. — Меня зовут Вереск.

И она сердито зыркнула на Кати, мол, только попробуй что-нибудь сказать по этому поводу. Но Кати пожала плечами, ей доводилось слышать куда более странные имена. Тем более…

— Вереск? Погоди… А ты не знаешь девочку по имени Ива? Она примерно моего возраста, выше вот настолько, с черными волосами. И она живет в лесу. Точнее, в странном доме, который стоит в лесу…

Еще до того, как Кати начала говорить, она уже знала, что ответ будет «да». Сердце забилось чаще.

— Ива? Дочь воронов? — Вереск смотрела на нее не моргая. — Конечно я ее знаю! Это она дала мне имя.

— Ух ты! — выдохнула Кати. — Да, это она — дочь воронов. А ты знаешь, где ее найти? Как ее найти? Мне очень нужно ее увидеть.

Если бы сейчас Вереск спросила, зачем ей это нужно, Кати не смогла бы ответить. Есть вещи, которые сложно объяснить словами, а зачастую и невозможно. Но Вереск пожала плечами.

— Разве ты не можешь прийти к ней в дом?

— Нет, — вздохнула Кати. — Я не знаю дороги.

«И я боюсь одна заходить в лес. Боюсь заблудиться и что на меня нападут волки, медведи или кто похуже», — подумала она, но вслух не сказала. А еще подумала, что когда-то она ничего не боялась. Пусть очень смутно, но Кати помнила, как она в одиночку гуляла по лесу так же свободно, как могла бы гулять по городскому парку. А вот когда и почему все изменилось — этого Кати вспомнить не могла. Там, где полагалось быть воспоминанию, в голове зияла черная дыра, бездна, в которую она не осмеливалась заглянуть.

— Никто не знает туда дороги, — сказала Вереск. — Для каждого есть своя дорога. Но если тебе нужно или ты должна, ты туда придешь.

Девочка выбралась из зарослей и остановилась на краю дороги. Стылый ветер трепал ее легкое платьице, к тому же малышка оказалась босой. Даже смотреть на нее было холодно, однако Вереск ни разу не вздрогнула. Глядя на нее, Кати подумала: а что, если эта девочка — привидение? Конечно, Вереск выглядела плотной, живой и абсолютно реальной. Такой же реальной, как обледенелая дорога, кусты борщевика и деревья в лесу. Как сама Кати, в конце концов. И она почувствовала боль, когда Кати случайно попала в нее комом замерзшей глины. С другой стороны, это ничего не значило? Она вполне могла и притвориться, и соврать, что что-то почувствовала.

Нервировало и то, что до сих пор никто не обратил на Вереск никакого внимания, хотя та стояла у всех на виду. Любой из активистов мог обернуться, и первым делом он бы заметил эту странную девочку, раскачивающуюся с носка на пятку, одетую так, словно на дворе стоит июль. Но все они вели себя так, будто не происходило ничего необычного. Не могли же они все разом ослепнуть? Нет, конечно. Тогда, может быть, здесь и нет никакой девочки? Что, если Кати ее выдумала?

На Кати обрушился такой поток мыслей, что чудо, как у нее еще не взорвалась голова. Вереск посмотрела на нее и выразительно фыркнула.

В этот момент Джулия замахала Кати рукой и крикнула:

— Эй! Ты что там делаешь?!

— Я… Ничего! Все в порядке! — Бессмысленный ответ, но ничего другого не пришло в голову.

— Давай, иди к нам! Не надо стесняться!

— Я не…

— А если тебе надо по нужде, лучше уйди с дороги! — заорала Джулия на весь лес. — Только далеко не заходи. Не пропадай из вида.

Она повернулась к Салазару и что-то сказала нормальным голосом, так что Кати не разобрала ни слова. Может, оно и к лучшему — воркуют ли они, как голубки, или же перемывают ей косточки, знать этого Кати не желала.

Она снова обернулась к Вереск. Девчонка ни на йоту не стала менее реальной. Как ни в чем не бывало ковырялась мизинцем в ухе, то и дело с любопытством разглядывая, что же удалось извлечь из ушной раковины. Пожалуй, для галлюцинации у Вереск оказались слишком ужасные манеры.

— Прости, — торопливо зашептала Кати, — если моя просьба покажется тебе странной, но… Я могу до тебя дотронуться?

— Как хочешь. — Вереск протянула ей руку.

Очень осторожно Кати коснулась запястья девочки. И тут же отдернула руку. На ощупь кожа Вереск была точь-в-точь как резина, сухая и неприятно холодная. Впрочем, в одном Кати убедилась — ее новая знакомая была настоящей.

— Но они же тебя не видят! — проговорила Кати. — Как такое возможно?

— Ха! — Вереск с вызовом вскинула подбородок. — Нужен правильный глаз, чтобы разглядеть дерево в лесу.

— Но я-то тебя вижу! — заметила Кати. Она хотела спросить, почему Вереск говорит о себе как о дереве, но решила повременить с этим вопросом.

— Значит, у тебя правильный глаз, — развела руками Вереск. — Я-то давно тебя приметила, когда ты только пришла сюда. Почуяла.

Она постучала себя пальцем по кончику носа и ухмыльнулась.

— Что значит «почуяла»? — напряглась Кати.

— От тебя пахнет Большой Потерей, — ответила Вереск. — Опасный запах.

— В смысле? Почему? — еще сильнее напряглась Кати.