Мертвый сезон. Мертвая река

Такой юный, едва успевший пожить. Полон обиды на них, так полон, что вот-вот разорвется.

И ничем уже нельзя было его задобрить. Вред причинен, и им оставалось лишь выбросить труп в море, чтобы с волнами прилива он уплыл как можно дальше отсюда.

Едва минует нынешняя ночь, как им снова придется уходить на север. Прилив же отнесет тело к югу.

Но сегодня они все же примут силу, пусть и от другого ребенка. Перед трудным путешествием им это было просто необходимо – могло укрепить силы и самой Женщины, и всей ее семьи. А на следующую ночь их здесь уже не будет. Эта пещера была хороша, но и других – в избытке. Просто ее время пришло. Женщина коротким жестом подозвала к себе Первого Добытого, тот подошел и встал рядом. Остальные тотчас же прервали свои занятия и выжидающе уставились на взрослых. Один лишь Заяц продолжал ухмыляться. Впрочем, чего еще ждать от Зайца – у этого малого мозги такие же скверные, как и зубы. Заяц всегда ухмылялся. Его клыки-гнилушки отчего-то злили Женщину. Гораздо больше ей нравилось то, что Девочка сделала с зубами всех остальных детей, придав им странный, весьма мерзкий вид. Те стали тонкими, нелепо разноцветными. Но даже так они смотрелись гораздо лучше, чем настоящие зубы Зайца.

Женщина подозвала к себе Вторую Добытую. Та приблизилась и встала меж ними; повернувшись спиной, подняла над головой руки. Ее спина, ягодицы и бедра потемнели от засохшей крови, а часть ран вновь открылась во время купания.

– Не так, – сказала Женщина. Ей предстояло не наказание, предстояла охота. И это предъявляло ко Второй Добытой особые требования. Во многом аналогичные прежним, и все же иные. И Вторая знала это. Просто подготовка к охоте была больнее, и Вторая не желала и не решалась столкнуться с подобной болью.

Она повернулась и посмотрела на них.

Потом она снова воздела руки. Женщина и Первый Добытый схватились за тонкие березовые прутья, валявшиеся на полу пещеры.

Вторая Добытая не издала ни крика, покуда прутья хлестали ее по животу, бедрам, шее и плечам, даже лицу. Правда, старались не бить по глазам и ушам, старались не задеть соски – ими Вторая Добытая кормила младенца. Она не предприняла ни малейшей попытки уклониться от ударов, хотя Женщина прекрасно понимала: девушке очень больно. Все же как приятно было причинять боль, и столь же сладостно было ее испытывать, ибо боль была самой жизнью, и Вторая Добытая знала истинную причину этой боли. Знала, что боль несет с собой добро – следовательно, все идет своим чередом.

Дети же стояли и смотрели. Они учились.

Бык снова загремел цепями.

К тому моменту, когда с поркой было покончено, все трое обливались потом, стоя во влажной и жаркой пещере. Все тело Второй Добытой покрылось кровью, как если бы его измазали соком алых ягод. Отличие состояло лишь в том, что на теле совершенно отчетливо проступали раны – что было необходимо, – а с прутьев капал жизненный сок.

Теперь оставалось лишь запастись оружием.

Женщина надела драную клетчатую рубаху, давным-давно снятую с одного убитого рыбака. Она тогда обезглавила его одним мощным ударом топора, чтобы показать Первому Добытому, как умело и быстро это следует делать. Нож рыбака болтался в притороченных к поясу ножнах – он даже не успел к нему прикоснуться тогда.

Дети поднялись, подошли к куче – и вскоре тоже снарядились на славу.

20:20

Они шли по пляжу, ступая по усеянному камнями песку.

Женщина знала эту местность. Неподалеку отсюда находилась та пещера, где они пережили Ночь первых слез. По другую сторону канала, незримый в темноте, лежал остров, где она родилась.

Те места она помнила смутно. Вспомнила, как они прятались много дней, пока в конце концов не бежали, спасаясь от людей с ружьями, разыскивавших тех, кто успел стать добычей. В то время Женщина еще не понимала, что такое ружье. Зато старшие осознавали угрозу и потому подались на материк.

Она помнила, что на том острове водилось много рыбы и птиц, и, хотя настоящие пиршества случались редко, охота всегда была безопасной.

Сейчас же, когда Женщина повзрослела и стала главой семейства, безопасной охота не выдавалась никогда. Ружья были повсюду. Планирование стало необходимостью, а еще – осторожность.

Первому Добытому нравилось изображать из себя лидера – в конце концов, он ведь был старшим мужчиной в семье. Однако планов он строить не умел и понятия не имел о том, что такое осторожность. То есть никаким лидером он на самом деле не был. И не мог им быть. Его действиями руководила одна лишь глупая гордыня, когда он с топором через плечо шел – вот как сейчас – на шаг впереди нее. Во многом Первый Добытый до сих пор оставался ребенком.

Шедшая рядом обнаженная Вторая Добытая оказалась посмекалистее.

От нее исходили спокойствие и готовность воспринимать вещи такими, какими они были. Она обладала завидным умением ждать и рассуждать.