Мертвый сезон в раю

Ерунда какая-то, на самом деле. Тела в море — не редкость. Убить кого-то и сбросить в воду, изображая утопление, — старый проверенный способ сокрытия своей причастности к чужой смерти. Но делать это несколько раз — заведомо проигрышный вариант, потому что за несчастный случай серию однообразных смертей уже не выдашь.

Тогда в чем смысл? Убийства из любви к искусству? Какой-то ритуал? Магический? Психологический? Тогда скорее уж психический…

Ферд раздраженно хмыкнул, получив не оправдавший его надежд ответ, и побарабанил пальцами по столешнице перед собой. Манжеты его рубашки по-прежнему были застегнуты, воротник-стойка впивался в горло, а на спинке стула за ним все так же красовалась, видимо, особенно любимая им кожаная куртка. Грег перевел на нее взгляд и чуть не ослеп от солнечных лучей, отскочивших от блестящей коричневой кожи и ударивших по глазам.

Он резко выдохнул и отвернулся.

— Что с вами? — не понял начальник.

— Куртка ваша… понравилась, — прошипел Грегори сквозь зубы и все же не сдержался, потер глаза.

Чертов Викандер, сославший его в эту адову печь с подсветкой. Чтоб ему там икалось, в своей столице!

Выпад про куртку Ферд, конечно, не понял и, кажется, воспринял как личное оскорбление.

— Если на этом все, то вы свободны, — сообщил ледяным тоном и потянулся к бумагам, которые отодвинул в сторону, когда к нему вошел посетитель. — Благодарю, что занесли отчет о проделанном сегодня вскрытии лично, но, право, это было излишне. Впредь можете оставлять у секретаря, — закончил, уже с деловым видом начав перебирать документы и не глядя на Грегори.

«Иди к черту и не показывайся мне больше на глаза», — произнесено не было, но посыл был более чем прозрачен.

Однако Грег остался не месте.

— А я не говорил, что на этом все.

У начальника дернулась бровь. Ну точно, нервный тик во всей красе. Ясно теперь, по какой причине его занесло на южные берега — подлечить нервную систему.

— В каком смысле? — Ферд сжал в кулаке перо, которое успел вытащить из подставки, и уставился на Грегори с недовольным видом — глядите-ка, он велел подчиненному убираться, а тот все еще жаждет общения.

Что ж, удачи в лечении нервов.

— В самом прямом, — не без удовольствия просветил его Грег. — У нас не два одинаковых трупа, а три.

Перо хрустнуло и развалилось надвое.

***

Естественно, Грегори не рассказал Ферду ни о запоздалом повторном вскрытии, ни об осквернении могилы. Частично скормил полуправду, частично соврал с три короба. Мол, все было сделано как положено и вовремя, но Корлин запретил писать правдивый отчет, чтобы не было причин возбуждать дело. Бывшему начальнику уже все равно, а подставлять Найлза, себя, да еще и Сардинес, бескорыстно бросившуюся ему на выручку, он не собирался. Скотина Корлин это заслужил, так что Грег спустил на него всех собак и даже не поморщился.

Или не всех, но одну ищейку наверняка — у Ферда разве что шерсть на загривке не встала дыбом от таких новостей. Ну точно как у пса, взявшего след. Пса в коричневой куртке.

В итоге, покидая кабинет нового начальника, Грегори подумал: «А он хорош», — во второй раз. Потому как, почуяв настоящее дело, Ферд перестал строить из себя важную шишку, обиженную непонятно кем, а мгновенно подобрался и стал задавать по истине дельные вопросы.

Так что в итоге расстались миром. Расследование — проблема сыскарей. Со своей стороны Грегори сделал все, что мог, и его совесть теперь чиста.

Однако, спускаясь от начальника по лестнице, а затем идя к выходу длинными коридорами, он все еще не мог отделаться от мысли, что что-то тут не сходится. Карина Делси, Корлин и парнишка-рыбак, оказавшийся на операционном столе этим утром, — в чем между ними связь? Почему такой выбор жертв? Корлину, конечно, мало кто в городе не желал смерти. Но при чем тут остальные?..

На улицу Грегори вышел все еще погруженный в эти мысли. Осталось только преодолеть внутренний двор по прямой, завернуть за угол, за небольшую хозяйственную постройку и…

И в него внезапно врезался кто-то, несущийся со всех ног в противоположную сторону.

От неожиданного столкновения из легких выбило весь воздух. Грег охнул и еле успел удержать равновесие, одновременно подхватывая за тонкие плечи того, кто чуть не сшиб его с тропинки, а затем, отскочив как мяч, не удержался на ногах и, по всей вероятности, собирался пересчитать носом каменные плиты.

Собиралась…

— Сардинес! — возмутился Грегори.

— Тэйт! — не менее воинственно откликнулась эта нахалка и, сдув с лица упавшую поперек переносицы прядь, уставилась на него синими-пресиними глазищами. Красивая зараза, хоть и сардина. — Ну? — Правая бровь темной язвительно изогнулась. — Так и будешь меня лапать?

И Грег только сейчас сообразил, что все еще держит ладони на ее плечах.

Он тут же отступил.

Подумаешь засмотрелся. Верно говорят, красивая — еще не значит умная. Тут, похоже, как раз такой случай.

— Надо было позволить тебе упасть? — уточнил Грег не менее ехидно.

— Надо смотреть, куда прешь, — не осталась в долгу черная. — И хватит звать меня рыбой. Моя фамилия — Кардинес. Кар-ди-нес. Так понятнее?