Мертвый узел

– Ты же любишь меня, – Ланкмиллер одарил меня хитрым прищуром.

– Не притворяйся, – пробубнила в ответ неразборчиво и ворчливо, – все ты правильно понял. Я совсем не это имела в виду.

– Дай мне слово, что сможешь позаботиться о себе.

– Беспокоишься? – чуть изогнула бровь.

– Ты все-таки моя женщина, – хрипло выдохнул Ланкмиллер, – пока еще.

– Я смогу о себе позаботиться, – потянулась к его лицу, кончиками пальцев коснулась скулы. – И первый шаг здесь – это уйти из твоего дома. Прости за эту резкость, но…

– Да, ты права, – задумчиво вздохнул Кэри, перекатываясь на спину. – Поступай как знаешь.

Когда я проснулась, было уже около полудня.

– Господин сказал, чтобы вы поднялись к нему, как только встанете, – в комнату мельком заглянула горничная, чтобы раздвинуть плотно задернутые шторы и выпустить на пол расплавленный золотой свет. – Одежду я подготовила, посмотрите в шкафу.

– Спасибо, – тихо пробормотала я, усаживаясь в кровати, пятерней убирая назад волосы.

Башка, пустая, как чугунный котел, холодные влажные пальцы, пустой коридор, лестница – сорок шесть ступенек наверх – и хорошо знакомая дверь кабинета, которую я толкнула, не постучав. Чтобы не было времени думать и заламывать руки.

– Доброе утро, – Кэри выглядел так, будто всю ночь не спал.

Уставшим, спокойным, грустным.

– Ты звал меня?

– Садись, – мягко приказал он, кивая на кресло перед столом. – Нам еще есть о чем поговорить. Держи, Розмари Майер, – он на миг задержался глазами на моем имени, а потом протянул красивую гербовую бумагу. Мою вольную. – Можно тебя поздравить.

– Спасибо, – руки все же немного дрожали, несмотря на то как сильно я пыталась унять лихорадочное волнение.

Мне казалось, думать ни о чем другом не смогу, но я могла. Мельком подняла взгляд на Кэри, пытаясь угадать его мысли. Однако, что бы он ни чувствовал, он умело скрывал это за видимым хладнокровием, непроницаемой маской, так что мне не за что было уцепиться.

– В первую очередь я не хочу, чтобы ты вернулась в бордель-кафе, – размеренно начал Ланкмиллер, откинувшись на спинку. – У нас уже был неприятный опыт, связанный с этим, если помнишь. В Анжи есть курсы реабилитации для бывших невольников, пройдешь их, потом поступишь в Академию, получишь достойную профессию. Плату за обучение я беру на себя.

– Пытаешься навязать мне свои планы?

– У тебя были другие?

– Я… на самом деле очень благодарна тебе за заботу. Но это весьма внушительные денежные вливания в бестолковую меня, – губы тронула несмелая улыбка, хотя поднять глаза снова я так и не решилась. – Уверен, что хочешь именно так распорядиться средствами?

– Считай это вполне заслуженной компенсацией. Я дам тебе карточку, денег на ней хватит, чтобы устроить жизнь, как подобает, но, если будут проблемы, звони, – рядом с вольной лег серый обтекаемый корпус мобильника, – мой номер у тебя есть. В Анжи нужно будет вольную обменять на временное удостоверение личности, паспорт будет готов где-то через месяц. Найди себе жилье. Но только достойное, а не где-нибудь в трущобах. На что-нибудь приличное там точно хватит, а первое время поживи в гостинице.

– Не уверена, что столько смогу принять… – начала было неуверенно, но закончить мне не позволили.

– О, ну конечно. Она прошла через все это, чтобы отправиться бомжевать по улицам, – Ланкмиллер завел глаза к потолку, хотя в голосе уже просквозили опасные злые нотки, заставляя вжаться в свой стул, притихнув. – Хватит строить из себя невесть что. Я прослежу, чтобы ты начала приличную жизнь, не смей возвращаться в ту нищету, из которой вылезла. Хотя бы ради отца. Потому что он бы этого хотел.

– Хорошо, – я кивнула почти неслышно, низко склоняя голову.

– На этом все, так что ты теперь свободна, – Ланкмиллер поднялся, взялся за ручку двери, вновь оборачиваясь ко мне, – Алисия ждет внизу.

«На этом все». Его фраза еще отдавалась эхом в моем затылке, пока я складывала вещи в сумку неверными отрывистыми движениями. Взгляд, подернутый пеленой, коснулся Кэри, стоявшего у двери, проследил, как солнце из окна чертит луч ему до самого подбородка.

«Ты теперь свободна».

«На этом все».

Алисия, встрепанная и несчастная, правда ждала нас у самого выхода. Из открытой входной двери веяло свежестью, от залива долетал пьянящий запах моря и нежно гладил по волосам.

– Если вдруг захочешь вернуться… – начал было Ланкмиллер.

– Я не вернусь, – прервала его, глядя куда-то под ноги, избавляя Кэри от пытки все это проговаривать.

Расставание должно быть легким, не мучительным. Но я переминаюсь неловко с ноги на ногу, царапаю собственные пальцы, и это невыносимо.

– Ты бы не спешила, – Ланкмиллер с горькой улыбкой щелкнул меня по носу. – Связи, устанавливаемые через боль, так просто не рвутся.

Лис смотрела в пол. По ней видно было, что говорить она не будет. Едва я обернулась к ней, она зажала меня в объятиях, так крепко, что не вздохнуть. И я ответила ей тем же. Несколько мгновений, пряча лицо у нее на плече, чувствовала, как тяжело вздымается ее грудь, как порывисто она дышит.