Месяц туманов (антология современной китайской прозы)

На самом деле иногда случалось, что какие-нибудь растрёпанные замарашки, недавно сидевшие здесь и болтавшие, в один момент преображались до неузнаваемости. Сделав макияж, сменив одежду, надев туфли на высоких каблуках, они, не оборачиваясь, цокали мимо салона, спеша на свидание. А через какое-то время, обогатившись впечатлениями, снова появлялись в салоне с видом женщин, всё повидавших на своём веку. Они вспоминали, как прошлой ночью играли в мацзян, рассказывали про мухлёж во время игры, ссору и полученный выигрыш. Или же обсуждали свадебное застолье, как выглядели жених и невеста, наряды присутствующих, роскошь стола, подношения каждого из гостей. Тем самым они словно сжигали без остатка серенаду ночных впечатлений. Кроме того, они обсуждали колебания на рынке акций, перепалки хозяина и персонала из соседнего заведения, разного рода события из жизни переулка, скупость и щедрость только что обслуженных клиентов.

Две девушки — помощницы хорошо ладили с подобными посетительницами, узнавали от них много нового. Если же попадался какой-нибудь придирчивый клиент, то те женщины выступали в качестве миротворцев. И как-то даже было странно, почему такие опытные дамы приходят в эту забегаловку — неужто поддерживать знакомство с аньхойскими девицами? Дело в том, что здешние горожанки только на первый взгляд казались надменными, на самом деле им было без разницы, кто какое положение занимает. Будучи жительницами мегаполиса, они любили оживлённую атмосферу и больше всего страшились одиночества. В глубине души посетительницы признавали, что приезжие более бойкие, но поскольку каждый знал своё место, создавалась безопасная среда без прецедентов для перепалок. Может, вам не очень верится, что эти дамочки также были простодушны, но факт остаётся фактом. Прожив достаточно долго в центре шумного города, обнаруживаешь в нём некоторое сходство с деревней. С течением времени всё наносное улетучивается, а существенное оседает, всё оказывается намного проще, и образ жизни складывается соответствующий. Поэтому ни одной из этих «прихожанок» было невдомёк, как обсуждали их между собой те девицы и какая сложная гамма чувств отражалась в глазах девушек, когда они замечали за стеклянными дверями салона беззаботно идущих мимо горожанок.

Каждое утро, когда время близилось к девяти, на стеклянных дверях поднимались жалюзи и заведение открывалось. Улицы в этом городе были кривоватыми, да и само здание располагалось несколько неровно. И так получилось, что по утрам солнце падало прямо на зеркала, просто ослепляя своим светом. В его ярких лучах девушки расставляли стулья, раскладывали ножницы, расчёски и другие причиндалы на рабочих местах у зеркал, попутно поправляя одежду и причёски. Это напоминало сценическое действо. Если бы в этот ранний час сюда зашёл клиент, то он учуял бы несколько спёртый воздух, в котором смешивалось множество запахов. Здесь одновременно пахло водой, в которой варили рис, специями и соевым соусом, которыми приправляли овощи, маслом, на котором жарили хворост. Ко всему этому примешивался запах от раскалённой электроконфорки. Задняя дверь скрывала за собой раскладушки, постельные принадлежности и кухонную утварь. Здесь был выход на своего рода балкончик — место размером в половину квадратного метра, огороженное картонными коробками, где складировались все вещи, сверху накрытые полиэтиленовой плёнкой. На этой узкой улочке у примыкающих к ней входов всюду была сгружена какая-то мелочёвка, и это не выглядело чем-то из ряда вон выходящим.

Через некоторое время приходил хозяин. Оглядевшись и убедившись, что всё в порядке, он уходил, потом снова возвращался и, увидев, что по-прежнему всё нормально, уходил опять. Он выглядел очень занятым и озабоченным. Собственное дело и новая роль хозяина изменили его. Он как-то потемнел, или даже не потемнел, а погрубел. А на смену весёлой беззаботности людей его профессии, рождённой доскональным знанием своего ремесла, пришли тревожность и удручённость. Он был озабочен. Его чёрный пиджак потерял всякий вид, заскорузлый, покрытый пылью, он больше подошёл бы торговцу рыбой, снующему между городом и деревней. Чёрные ботинки из телячьей кожи также запылились и имели вид весьма изношенный.

Когда беготня по делам заканчивалась, хозяин устраивал передышку и, пока не было никого из клиентов, усаживался за стойку. За его спиной находился стеклянный стеллаж с зеркальной стенкой, на полочках которого размещались всевозможные средства для мытья волос и химической завивки, бальзамы и кремы. На стойке стоял картонный каталог с пронумерованными образцами краски для волос. В общем, несмотря на скромные размеры, этот салон причёсок был укомплектован всем необходимым. Сидя за стойкой, хозяин подправлял маникюр.

Он сидел, опустив голову, и какой бы шумный разговор ни вели девушки с завсегдатаями, не обращал на это внимания. Его никто не замечал, но, как ни странно, если он отсутствовал, то пыл говорящих несколько угасал. Этот молчаливый человек, как ни крути, был здешним боссом и центром всего.