Месма

Между тем впереди возникло какое-то движение, толпа качнулась, подалась вперед. Откуда-то понеслись предостерегающие окрики. По очереди быстро понесся приглушенный говорок: «открыли, открыли…» Мария крепче сжала пальцами кошелек, лежавший в кармане пальто — в очередях очень часто лихо орудовали карманники, так что глядеть надо было в оба. Вдоль людской колонны прошел милиционер в серой дубленке и черных валенках, с кобурой на поясном ремне.

- Товарищи, соблюдайте порядок! — громко говорил он. — Постройтесь в колонну, не толкайтесь, не напирайте! Хлеб сегодня есть, всем достанется…

Но голодных людей вразумить было трудно. У ворот возникла толчея, потом давка. Кто-то нагло и упорно пытался протиснуться без очереди, кто-то заполошно орал, будто его резали. Люди стояли плотно плечом к плечу, и если бы кто-то вздумал покинуть очередь, то это ему не удалось бы; а если бы даже удалось, то попасть обратно было уже невозможно. Мария, с трудом держась на ослабевших от вечного недоедания ногах, думала лишь об одном: как бы не упасть. Свалиться под ноги голодной и обезумевшей толпе означало одно — принять лютую смерть…

В то же самое время Поля каталась на ледяной горке, и ей было хорошо. Здесь были и еще детишки, чьи родители стояли в хлебной очереди. Время от времени к ним подходили их родные взрослые, осчастливленные покупкой, и забирали своих, и тогда освобождалась фанерка, с которой так здорово съезжать с горки. Именно так Поле досталась ее фанерка, оказавшаяся такой удобной, что девочка захотела взять ее себе домой. Надо только дождаться мамы…

Съехавши с горки в очередной раз, Поля сходу влетела прямо в ноги проходившей мимо женщине, и та пошатнулась, с трудом удержав равновесие, чтобы не упасть.

— Ой! — испуганно воскликнула девочка. — Простите, пожалуйста…

Сидя на фанерке, девочка с робостью взирала на женщину, которая стояла перед ней и оказалась такой высокой, что Поле показалось, будто бы она глядит на нее с самого неба.

— Ничего страшного, миленькая! — ласково сказала женщина, присаживаясь на корточки и тепло глядя на Полю. — Тебя как зовут?

— Поля… — несмело ответила девочка.

— А сколько тебе лет?

— Семь…

— Очень хорошо, Поля… — сказала высокая женщина.

Глаза у нее были большие, темные и очень добрые! И лицо такое прекрасное, что таких лиц Поля никогда ни у кого не видела. Женщина была одета в черный полушубок и длинную, до самых пят, теплую юбку, а голову и шею окутывал черный платок. Наверное, от этого, а еще из-за окружающего зимнего мрака изумительно красивое лицо ее казалось очень бледным.

— Полечка, — мягко обратилась к ней женщина, — а что же ты в такую рань и такой холод катаешься здесь одна? Тебе не страшно?

— А я здесь не одна! — охотно пояснила Поля, — у меня мама тут есть.

— А где же твоя мама?

— Вон там, в очереди! — девочка показала в сторону гомонившей толпы. — Она за хлебом стоит.

— Бедняжка… — сочувственно заметила женщина. — И долго ей еще стоять?

— Долго, — деловито сказала Поля. — Мы уже и так два часа, наверное, стоим! Ну, и еще не меньше часа стоять будем. Вот я и катаюсь, чтобы не замерзнуть…

Девочке было приятно, что незнакомка ведет с нею совсем взрослые разговоры.

— Понятно, — вздохнула женщина и печально улыбнулась.

Поля чуть внимательнее пригляделась к ней. На плечах и волосах женщины, выбивающихся из-под платка наружу, лежал свежий иней. Она напомнила девочке прекрасную Снежную Королеву из сказки Андерсена. Поля обожала эту сказку…

В уголках темных, как зимняя ночь, глаз незнакомки Поля вдруг заметила влажный блеск… Что это? Льдинки?

— Тетенька… — спросила девочка сочувственно. — А почему вы плачете?

— Я? Это ничего, Полечка, — ответила женщина, глядя на девочку с трогательной нежностью. — Ничего, ничего… не обращай внимания.

— Но я вижу… у вас слезы! — сказала Поля. — Вам плохо?

— Нет, мне хорошо… — женщина попыталась улыбнуться. — Просто была у меня дочка… на тебя очень похожая. Она умерла в прошлом году, осенью. Вот смотрю я на тебя, вспоминаю свою дочку и плачу…

— А как ее звали? — спросила Поля.

— Галя… ее звали Галя.

Женщина достала из кармана длинную конфету, завернутую в прозрачную цветастую обертку, и протянула ее Поле.

— Вот возьми! Моя Галочка очень любила такие конфеты…

— Ой, спасибо! — Поля даже не поверила своим глазам. — Я тоже такие люблю! Но у меня их не было давным-давно! Спасибо, тетенька…

Это был сладкий, разноцветный леденец, и Поля, развернув часть обертки, принялась с аппетитом сосать его. Женщина с доброй улыбкой наблюдала за ней.

— А знаешь, Поля… — сказала она приглушенно. — От Галочки у меня осталась кукла. Очень красивая, и когда ее кладешь, она сама глаза закрывает, а когда поднимаешь, открывает! Я на нее смотрю, и всегда плачу! А ты так похожа на мою дочку… Хочешь, я тебе ее подарю?

— Ой, хочу, конечно… — ответила Поля и тут же смутилась. — Вы такая добрая…

А где она, эта кукла?

— Дома у меня! Надо сходить ко мне домой… Это недалеко: вот по этой улице дойти всего лишь до третьего дома.