Месма

Широчайшая лесная панорама открывалась ее взору. Вампирша смотрела на этот бескрайний простор и улыбалась: ей было удивительно хорошо! Она сыта… пусть и не очень надолго, но всё же! Она прислушивалась к звукам леса: обычный человек сказал бы, что кругом царит непроницаемая тишина, но только не она! Галя слышала каждый малейший звук, видела каждую травинку… Эта тишина обманчива, она только для двуногих, которые глухи и слепы. Зато она видит, слышит и обоняет всё… Особенно то, что так или иначе связано с кровью.

Туман, гигантским фронтом наползающий на лесные дали с широкой реки, так и не начинал рассеиваться. Из волнующегося белесого облачного моря выступали только вершины высоких елей и сосен. Галя увидела, как над той частью леса, где стояла сторожка, поднимался столб дыма, который сразу над вершинами деревьев медленно расползался и таял, поглощаемый туманом. Этот дым можно было заприметить разве что с самолёта, но самолёты в такой густой туман не летают…

Отшельница удовлетворённо вспомнила, как она заволокла оба тела в домик, облила помещение топливом из генератора, разбила вдребезги все бутылки с запасами спиртного, щедро полив ими мебель, пол и самих убиённых… Домик полыхал, как факел, несмотря на сырую погоду и лесную влажность; всю поляну заволокло удушливым дымом. Дождавшись, когда рухнет прогоревшая крыша, вампирша отправилась восвояси. Она набегалась по лесам за последние дни, и пора было возвращаться домой.

Цель ведь была достигнута — ее добыча никуда не делась, не спряталась. Вот она, здесь, лежит у нее в пакете… Галя, склонив голову, с покровительственной улыбкой взглянула на сумку, так приятно тяготившую ей руку. Впрочем, никак иначе и быть не могло. Разве это не было ясно с самого начала? Жертве — может быть и не ясно что-то, но никак не ей, Отшельнице. А жертву, как известно, не спрашивают…

Краснооктябрьский район, деревня в лесу, 1972 год, сентябрь.

Галя вошла в свой небольшой уютный дом, держа в руке холщовую сумку — из тех, в которых обычно носят либо продукты, либо какие-нибудь хозяйственные мелочи. Цветочные горшки, например… В сумке, мерно покачивающейся на весу, лежало нечто, напоминающее большой увесистый плод.

Она спустилась в подвал, где было прохладно и сухо.

В небольшой комнате, о существовании которой любому постороннему было бы нелегко догадаться, у нее стоял массивный деревянный стол, обтянутый плотной клеенчатой тканью. Галя небрежно бросила сумку со своей ношей возле ножки стола, а сама подошла к внушительному ящику, что висел на стене и раскрыла створки. Это был ее особый запасник, в котором она хранила свои ножи.

У Отшельницы было много ножей. Вытащив сразу несколько штук, Галя разложила их на столе — один за другим вереницей — и долго рассматривала. Ножи были самых различных размеров и типов: большие и малые, с лезвиями длинными и короткими, с рукоятями деревянными и роговыми, прямые и изогнутые, с широколезвийными клинками и узколезвийными. Она просто обожала свои ножи: периодически тщательно оттачивала их, содержала всегда в идеальном порядке, любила аккуратно поглаживать пальцами их сияющие отточенные лезвия… Но сейчас она хотела выбрать один только нож, необходимый ей для весьма необычного и крайне жестокого дела, поэтому она выбирала долго и тщательно, без малейшего намёка на спешку. Так скульптор выбирает резец для особо ответственной и кропотливой работы.

Но вот выбор был сделан — небольшой острейший нож с прямым тонким лезвием и резной рукоятью, выточенной из рога.

Галя неспешно и бережно убрала со стола остальные ножи, а затем, наклонившись, засунула руку в сумку и вытащила из нее за влажные волосы мёртвую, бледную голову Влада. Положила ее на стол перед собой — лицом вверх… Левой рукой прижала голову к поверхности стола, а в правую руку взяла нож, и вдруг сама оказалась словно завороженной внезапно открывшимся ей зрелищем: ее ладонь плотно лежала на его лице, закрывая его почти целиком от подбородка и до лба. И в этой картине Галя усмотрела нечто совершенно удивительное, невероятное…

Вампирша всем своим существом ощутила поразительную беззащитность Влада перед ней, его вопиющую уязвимость, и всю безграничность ее безраздельной власти над своей жертвой. Ничто на свете не могло помешать ей делать с его мёртвой головой всё, что ей только вздумается… Ничто и никто! И она вдруг осознала этот факт с потрясающей ясностью. Отшельнице захотелось кричать от охватившего ее восторга, невообразимая эйфория заполнила, казалось, весь окружающий мир. Галя напоминала огромную хищную пантеру, только что растерзавшую свою добычу. Она даже слегка растерялась от нахлынувших на нее умопомрачительных эмоций — она чувствовала, что никак не может успокоиться. Преодолевая внутреннюю сладостную дрожь и крепко придавив своими длинными сильными пальцами мёртвую голову к столу, вампирша подняла над бледно-застывшим лицом Влада свой беспощадный стальной нож…