Месть Акимити

— Я хотел бы повиноваться, но эти девушки очень несговорчивы, не слушаются даже своих родителей. Я, конечно, попробую, но…

Главный настоятель ушёл.

Бунсё пригласили к Главному настоятелю.

— Ты должен радоваться, правитель берёт в жёны твоих дочерей. Если будет как он желает, он мне обещает пост правителя провинции. А уж я тогда сделаю тебя крупным чиновником. Выше этой чести и быть не может!

Бунсё обрадовался:

— Почтительно повинуюсь. Да ведь только они не слушаются родителей, спрошу, что ещё ответят.

Бунсё отправился домой.

Прямо от ворот он закричал:

— Какая радость! И впрямь, стоит иметь дочерей! Стать тестем правителя провинции! Все-все пусть готовятся сопровождать нас!

Он повернулся к дочерям:

— Радость-то какая!

Бунсё всё рассказал дочерям, девушки горько расплакались. И мать, и сам Бунсё уговаривали их:

— Нельзя не принять этого предложения. Что станет с вашим отцом Цунэокой, если вы не подчинитесь!

Но дочери ничего не хотели слушать. Родители принялись умолять их, и тогда девушки сказали так:

— Мы уже отвергли сыновей господина Главного настоятеля. Пусть он думает о нас, что хочет. Лучше мы утопимся!

Бунсё было нечего ответить. Он пошёл к Главному настоятелю и всё рассказал ему. Когда Главный настоятель всё от начала до конца передал правителю провинции, тот ответил так:

— Я мечтал, что одна из этих девушек станет моей женой, поэтому меня привлекала жизнь в этой провинции, но теперь мне здесь делать нечего.

И он уехал в столицу.

Прошли дни, Митисигэ прибыл в столицу и первым делом нанёс визит во дворец канцлера. Как раз в это время гости канцлера рассказывали истории о разных провинциях. Митисигэ поведал о том, что лежало у него на сердце.

— О какой бы провинции ни шла речь, нет более странной, как Хитати.

Эти слова Митисигэ услышал сын канцлера — молодой тюдзё второго ранга[503].

— Отчего так? — спросил он.

— Человек по имени Бунсё, состоящий в услужении у священника, которого называют Главным настоятелем Касима, благодаря предопределению из прошлых жизней не только стал обладателем семи драгоценностей и множества богатств, процветает и радуется, но от тамошнего пресветлого божества получил в подарок двух дочерей, благородных и мягких, ослепительно красивых, сердцем и талантами в исполнительских искусствах превосходящих обыкновенных людей. Так говорят. Я, Митисигэ, сделал предложение, но они и не подумали согласиться. Начиная с их хозяина, Главного настоятеля, многие, очень многие даймё из разных провинций сватались к ним, но они и слушать не хотят и воле родителей не подчиняются.

Пока Митисигэ рассказывал, господин Тюдзё внимательно слушал, и случилось так, что он влюбился, даже не видя девушек. Вскоре Тюдзё заболел. Многие сановники и придворные желали выдать за него своих дочерей, но он даже не слушал, заперся у себя в комете. Канцлер и его жена молились о сыне.

Медленно тянулись месяцы и дни. Была середина осени. Как-то, мечтаниях при свете яркой луны, господин Тюдзё поднялся с постели и вышел в сад, решив развлечься. Зазвучала музыка, несколько его друзей устроили вечеринку. Господин Тюдзё сочинил в этот вечер:

Луною любуясь,
Сильнее лишь чувствую я
И грусть, и тоску.
Отчего никого нет со мною,
Кто мог бы утешить меня.

Декламируя эти строки, Тюдзё поднёс рукав к лицу, он растрогался до слёз. После вечеринки он снова слёг. Всё это наблюдал Хёэносукэ. Он подумал: «Господин ведёт себя довольно странно. Что бы это значило? Сдаётся мне, тут какая-то любовная история. Своими стихами он невольно выдал мысли, которые пытается скрыть». Хёэносукэ, господин Сикибу и Тоуманосукэ втроём пошли к Тюдзё и сказали так:

— Не годится беспрестанно мучиться одной мыслью и ничего не сказать! Да мы хоть в Китай готовы ехать, лишь бы вам помочь! Скажите, что у вас на сердце?

Услышав такие слова, Тюдзё, хоть и считал, что стыдно говорить о том, что спрятано глубоко в душе, всё же решился:

— Я будто сошёл с ума. Да, мне есть что рассказать. Теперь уж скрывать нечего. С тех пор как прошлой весной я услышал рассказ Митисигэ о необыкновенно красивых дочерях Бунсё, того, что служит в доме Главного настоятеля, я начал постоянно думать о них. Я мог бы их пригласить, но боюсь людской клеветы, от этих мыслей я и заболел.

Тюдзё захлёбывался слезами.

Пришедшие сказали:

— С давних пор так бывает, когда человек влюблён. Позвольте сопровождать вас в провинцию Хитати.