Месть Акимити

Тюдзё очень обрадовался. Они решили отправиться немедленно, но сначала нужно было составить план. В столице много красивых людей, но и здесь красота Тюдзё не оставалась незамеченной, а на далёком востоке, без сомнения, нет таких, как он. Чтобы не привлекать внимания, они решили выдать себя за простых торговцев. Как положено торговцам, взять с собой всякого товару. Было решено каждому нести на спине ящик с разнообразными вещами. Господин Тюдзё перед дальней дорогой пошёл поклониться отцу с матерью. Он мучительно думал о предстоящей разлуке и был в тоске. Когда он вошёл, родители встретили его радостно, со словами: «Какое счастье!» Они-то ведь не знали, что господин Тюдзё отправляется в дальнюю дорогу. А когда узнают, конечно, станут вздыхать. Думая об этом, господин Тюдзё горевал и плакал, и оба родителя тоже приложили рукава к лицу. Но вот господин Тюдзё решительно вышел. Сняв одежду, он в тоске написал на рукаве:

Иду на Восток

[504] яИ платье своё оставляю
Прощальным подарком.
Что дом навсегда покидаю,
Не плачьте, не стану монахом.

Сочинив так, он приказал принести себе такую одежду, которую раньше никогда и не надевал: соломенные низенькие сапожки и хитатарэ. Он переоделся. Его спутники оделись так же, как он. Господину Тюдзё было в то время восемнадцать, господину Сикибу — двадцать пять, оба они были молодыми людьми высокого происхождения, и этих красавцев, несмотря на то, что они переоделись, никто не принял бы за простолюдинов.

На исходе десятого дня десятой луны они покинули столицу и отправились в провинцию Хитати. Дорогой они сочиняли стихи. На душе было легко, и они могли размышлять о грустном очаровании вещей[505]. Их взгляды останавливались на всём: и на травах, и на деревьях. Друзья смотрели на гору и декламировали:

Как узнать нам судьбу?
Ведь любовь это тоже страданье.
Вот о чём прокричал
Тот олень, что скрывается в чаще,
Одинокий, покинутый всеми.

Глядя на предрассветное безоблачное небо, Тюдзё с завистью прочёл:

Завидую я
Луне, что сверкает на небе.
Безоблачна ночь.
А в душе у меня — облака,
Осенняя серая мгла.

А господин Сикибу ответил:

Лишь тёмное небо,
Луна в облаках не видна.
Когда тебя встречу?
В просвет облаков проплыла,
Блеснула на небе луна.

Беседуя так, они шли всё дальше и дальше. Когда проходили по мосту Яцухаси в провинции Микава, им вспомнилось: «…любимую мою в одеждах…»[506] Мысли переходили с одного предмета на другой. Как-то в горах они повстречали старца лет семидесяти-восьмидесяти:

— Что вы за люди? — спросил он.

— Мы торговцы из столицы, идём продавать свой товар в провинцию Хитати.

— Вы-то уж вовсе не похожи на торговца. Вы похожи на сына канцлера — господина Тюдзё второго ранга. Сдаётся мне, вы заблудились на дороге любви, поэтому и отправились в путешествие.

В конце этого года вы обязательно встретите ту, о которой мечтаете.

Я, старик, ясно это вижу.

Тюдзё был несколько испуган, но слова о том, что он должен встретиться с девушкой, о которой думает, его обрадовали, он достал косодэ[507] и преподнёс старцу со словами:

— Вот вам в благодарность за ваше пророчество.

Старик пропал, будто растворился в воздухе. После этого путники радостно зашагали, забыв о боли в ногах.

Дома, в столице, исчезновение господина Тюдзё второго ранга вызвало ужасный переполох. Нечего и говорить, что болтали всякое. Женщины без конца обсуждали случившееся. Слухи ходили самые разные. Вспомнили, что Тюдзё давно был чем-то озабочен. Что могло быть у него на уме? Осмотрели его комнату, на рукаве оставленной одежды обнаружили сочинённое Тюдзё стихотворение, это всех немного успокоило.

Наконец Тюдзё и его спутники пришли в провинцию Хитати. Первым делом посетили храм пресветлого божества Касима и, молясь, провели там целую ночь.

— Смилуйся, дай мне встретиться с дочерью Бунсё! — всю ночь напролёт молился Тюдзё.

Когда рассвело, они вышли из святилища и в первом же доме спросили дорогу. Хозяин показал: семьдесят тё земли, окружённые глинобитной стеной под черепичной крышей. В таком захолустье и такая хорошая усадьба! Из дома вышла служанка:

— Что вам нужно? — спросила она.

— Мы торговцы, пришли из столицы.

— Ах, вот как! Останьтесь пока здесь, я пойду, скажу.

Вскоре путники радостно последовали за служанкой.

«У меня есть на продажу шляпы, придворные одежды, фиолетовые штаны, жезлы, веера.