Месть Акимити

Ночью, когда его спутники заснули, Тюдзё незаметно вышел. Старшая сестра в это время мечтала, не в силах забыть увиденный образ. Она не опустила решётку, любуясь ярким лунным светом. В это время Тюдзё потихоньку перелез через забор. Неожиданно увидев мужскую тень, девушка испугалась. Она прошла в комнату, господин Тюдзё последовал за ней и лёг с ней рядом. «Может ли это быть? Он?» Ей было и страшно, и стыдно, ведь таких женщин презирают. Связать себя клятвой с торговцем! Что скажут отец и мать! Её станут жалеть и стыдить! Нет, это невозможно!

Господин Тюдзё, понимая причину её отказа, стал подробно рассказывать всё, начиная с истории, услышанной им когда-то от Эбу-но курандо, и до этой самой минуты. И тогда старшая сестра отдалась ему и дала ему самую глубокую клятву.

Была длинная осенняя ночь, но для влюблённых утренняя заря всегда слишком рано сменяется рассветом.

Полночи проходит
В любовной беседе, как миг,
Когда полюбил ты.
О, если бы первая ночь
Продлиться могла бесконечно!

Так он прочёл, и старшая сестра, потупившись, ответила:

Как странно узнать мне,
Что может быть так коротка
Любовная ночь.
Я представить себе не могла.
Уж светлеет рассветное небо.

После этого они дали клятву: так быть вместе навеки, чтоб нам в небесах птиц четой неразлучной летать. Так быть вместе навеки, чтоб нам на земле раздвоенною веткой расти!

Всё тайное становится явным. Скоро о них стали шептаться. Мать тоже узнала.

— Какой стыд! Ты отвергла даймё, а дала клятву торговцу! Жаль тебя! Убирайся теперь с ним вон!

Тем временем весть о том, что в доме Бунсё живёт купец из столицы и развлекает его домочадцев музыкой, дошла до господина Главного настоятеля. Прибыл посыльный. Бунсё выслушал его, сказал: «Слушаюсь!» — и попросил торговцев:

— Когда господин Главный настоятель будет вас слушать, сыграйте ещё лучше, чем обычно.

«Что ж, видно пришло время открыться», — решил Тюдзё. Он надел своё столичное платье и головной убор, начернил зубы, подвёл брови. Он был так красив, что этого невозможно представить или описать словами! Бунсё и его домочадцы увидели Тюдзё и пришли в замешательство: «Что это стало с нашим торговцем? Не иначе тут вмешались боги и будды!» Господин Главный настоятель, сопровождаемый всеми пятерыми сыновьями, вскоре прибыл в своём паланкине. Всё его высокомерие улетучилось вмиг, когда перед павильоном он увидел господина Тюдзё. Он поспешно выбрался из паланкина и заговорил подобострастно, почтительно кланяясь:

— Ах, сын канцлера, господин Тюдзё второго ранга. Говорят, вы пропали, вас приказано искать по всем провинциям. Невозможно было и во сне представить найти вас здесь. Что за прихоть?

Хёэносукэ вышел вперёд:

— Подойдите сюда, Садамицу![510] Бунсё убежал в дом. «Мне, презренному, довелось приютить этих столичных купцов, а они платят мне тем, что непочтительно говорят с моим господином!» — он содрогался от рыданий.

Господин Главный настоятель сказал Бунсё:

— Ты и не догадываешься, презренный, что ты говорил с сыном канцлера, господином Тюдзё второго ранга. Это такой человек, что никто с ним не сравнится! Это же милость судьбы!

Услышав это, Бунсё так испугался, что душа у него ушла в пятки. Человек, которого он принял за торговца, оказался сыном канцлера. Да уж, такого и во сне не привидится. Бунсё покраснел и ушёл к себе: «Мой зять — канцлер, канцлер — мой зять!» — теперь Бунсё был так рад, что чуть не сошёл с ума. Господин Главный настоятель сам помог опустить паланкин, говоря:

— Прошу вас посетить теперь мой дом!

О свадьбе оповестили даймё восьми провинций, все они собрались.

— Она, видно, ожидала такого необыкновенного счастья, поэтому ни за кого из нас и не вышла замуж.

Господин Тюдзё решил вместе с женой отправиться в столицу и вскоре изволил отбыть. Даймё восточных провинций предоставили десять тысяч всадников сопровождать его. С ними ехали и многие дамы, во главе с супругой Главного настоятеля. Бунсё решил, что это как раз случай показать сокровища, что хранились у него на складах во всех четырёх направлениях. Повозки украсили золотом и серебром, всех женщин разодели. Пока ехали в столицу, все, кто видел и слышал, завидовали.

Примерно в десятый день третьей луны процессия прибыла в столицу. Супруга канцлера была сама не своя от радости. «Чьей бы дочерью она ни была, я не стану относиться к ней свысока!» — решила она и приняла невестку гостеприимно. Старшую сестру нарядили в семислойные одежды с фиолетовым верхом и голубым низом, и китайской накидкой сверху, и в хакама с узором алой сакуры[511]. Теперь она стала настоящей красавицей. «По какой причине могла она родиться дочерью Бунсё? Поистине, у неё облик небожительницы!» — шептались вокруг, и все безмерно её полюбили. По случаю такой радости господину Главному настоятелю была пожалована провинция Хитати.