Месть Акимити

Местные жители услышали крики. «Так уж повелось, что в эту бухту раз в год является оборотень с горы Фудзи и кого-нибудь забирает с собой. Когда приходит красивый мужчина, он забирает женщину; когда приходит красивая женщина, она забирает мужчину. Вроде в этом году должны забрать мужчину, вот и пришла женщина». Все местные жители убежали — кто на восток, кто на запад; все попрятались, ни одного не осталось.

Не могло же быть так, чтобы Ондзоси исчез без следа! Дзёрури и Рэйдзэй искали его и в высоких горах, и в долинах, но его нигде не было. Когда они пришли на дальнее побережье, день уже клонился к закату. Они посмотрели там и сям, но никакого жилища не обнаружили. В этот раз им пришлось заночевать на чистом прибрежном песке у залива, и их плачущие голоса будто спорили с криками куликов и чаек. С этого залива обычно дует сильный ветер, он поднимает волны и песок, который складывается в песчаные холмики. Поэтому-то залив и называют Фукиагэ — Ветреный залив. Бедная Дзёрури! С ней была лишь одна Рэндзэй. В разодранной одежде, намоченной волнами, вся в слезах, она не могла сомкнуть глаз.

Сцена двенадцатая

Спустилась глубокая ночь, родовое божество клана Гэндзи бог Хатиман, исполненный милосердия к этому миру, явился на побережье Фукиагэ в образе юноши лет четырнадцати-пятнадцати. Посмотрев на Дзёрури, он сдержал слёзы и промолвил: «Послушай меня! Юноша, которого ты ищешь, был там, дальше по берегу, где растут шесть сосен. Но, кажется, он уже умер. Я тогда ещё слышал, как там кричали птицы, а что случилось вчера и сегодня, я не знаю. Иди туда».

Пока юноша говорил, он держал девушку за рукав, но вдруг пропал, будто растаял. Дзёрури пробудилась ото сна и подумала, что это, должно быть, какой-нибудь бог подал ей знак. Её радости не было предела. Ночь понемногу стала переходить в раннее утро. Две женщины отправились искать Ондзоси между соснами дальше по берегу. Несчастный Ондзоси! Сильный ветер, дующий с залива на берег, насыпал песчаный холм, и он оказался погребён под этим холмом, так что его не было видно.

Однако всё же из-под песка был чуть виден кончик рукояти его отделанного золотом короткого меча. Понадеявшись на чудо, Дзёрури и Рэндзэй своими нежными, как листики клёна[199], ручками, обливаясь слезами, стали раскапывать песок. Среди соломы и болотной травы они нашли бадью с черпаком. Это придало им новых сил, они стали снова разгребать песок и вытащили жалкие останки Ондзоси. Прекрасный юноша стал подобен засохшему цветку. Женщины смахнули песок, освободив полы его одежды, но колени ещё оставались засыпанными песком. Ондзоси лежал на земле, обратив лицо к небу, и сказать, что его было жаль, — значит ничего не сказать.

— О, как же так, юноша из столицы! Мы ведь дали друг другу клятву на одну ночь, а я вон куда за тобой пришла. Какие грехи ты совершил в прошлой жизни, что заслужил такое воздаяние?! Но я решилась прийти сюда, так что дай посмотреть на тебя ещё хоть разок!

Дзёрури, утопая в слезах, прижималась к его груди, к его лицу, но всё было напрасно. В неизбывной тоске девушка омыла водой из залива руки и лицо и обратилась к небесам: «О, большие и малые боги шестидесяти шести провинций Японии! И все остальные божества! Будды! Проявите жалость и сострадание, внемлите моей мольбе! Этот юноша грешен, и всё же хоть ненадолго, пусть сейчас он вернётся в этот мир!»

Она молилась от всего сердца. Удивительное дело! Боги и будды помогли ей, слёзы, которые проливала Дзёрури, попали Ондзоси в рот и сделались эликсиром бессмертия. Ондзоси чуть слышно вздохнул.

Ободрённая Дзёрури дала обет божествам: «Сото Гонгэн в Идзу[200], Великий бог трёх островов в Мисима![201] Проявите сострадание! Если этот человек сейчас вернётся к жизни, все семь сокровищ, которые имеются в Яхаги, я преподнесу вам. И ещё сотку занавесок для божницы из тёмно-синей парчи шестьдесят шесть штук, преподнесу триста тридцать три ленты-завязки для паломниц длиной в восемь сяку, триста тридцать три парика с волосами длиной в пять сяку, триста тридцать три восьмиугольных китайских зеркала, да ещё приложу ящички для косметики с двенадцатью отделениями. Соберу сто стрел с птичьим оперением, чтобы соединить их в ограду храма. Преподнесу отделанные золотом мечи, чтобы сделать из них перила в храме. Соберу сто отделанных серебром мечей-тати для строительства тории. Преподнесу тридцать три штуки белых доспехов „дейция зубчатая“ и тридцать три шлема, что называются белыми[202]. Вплетя в гривы коней красные нити, преподнесу их числом тридцать три».

Мимо проходили шестнадцать горных отшельников[203].

— Давайте мы поможем вам своими чудесными умениями, коими овладели в странствиях, — предложили они.

Отшельники стали возглашать заклинания. Дзёрури несказанно обрадовалась, они с Рэндзэй поддерживала Ондзоси с двух сторон, плакали и смеялись. Невозможно сказать словами, что пережил Ондзоси в это время! Он был как во сне, рукава его одежд, уже превратившиеся в тряпьё, были настолько мокры от слёз умиления, что их можно было выжимать.