Месть Акимити

Ацумори было жаль, что ушло то время, когда он мог поступать, как ему заблагорассудится. Мальчик, утомлённый своим странным путешествием, заснул на коленях отца, а Ацумори думал о том, как грустно расставаться, и ещё о том, что должен оставить мальчику прощальное слово, чтобы ободрить его. Ацумори снял с пояса тушечницу и написал стихотворение на левом рукаве одежды мальчика. Теперь тот, кто пришёл, должен вернуться, тот, кто вернулся, должен уйти. Остаётся лишь сожалеть. Всё происходит так, как должно происходить. И вот в один миг всё вокруг пропало, будто растаяло.

Через некоторое время мальчик поднялся, он помнил, что заснул в объятиях отца, и было это в храме. Вот постепенно рассвело, об этом возвестили своим пением утренние птицы. Что это? Что произошло? Ведь он точно помнил, что когда ложился, колени отца служили ему изголовьем, а теперь он увидел лишь покрытую мхом бедренную кость в пять сунов. «Должно быть, это кость моего отца», — подумал он. Мальчик посмотрел на небо, потом простёрся ниц на земле и безудержно зарыдал. «Вот как всё получилось! О, отец, если бы ты вместе со мной мог уйти из-за этих гор, из-за реки Сандзу[311], куда уходят мёртвые!» Мальчик плакал во весь голос. Но ведь всё происходит так, как должно произойти. Мальчик взвалил на плечи кость отца и пошёл, не утирая слёз. Вдруг он заметил на левом рукаве своей одежды стихотворение.

Могу лишь скорбеть я:
Твоё изголовье в Кояно,
Где Икута лагерь,
С росою исчезло — печально!
И всё же не надо грустить.

Прочтя стихотворение, мальчик бросился на землю и горько заплакал. Некоторое время он лежал ничком, потом пришёл в себя. Он подумал: «Всё происходит так, как должно произойти», — взвалил на плечи кость, и плача и плача, пошёл в столицу. Когда в столице мальчик показал матери стихотворение, оказалось, что это был почерк Ацумори. Так встретиться с человеком, с которым был разлучён, значит думать о новой потере, это радость сквозь слёзы. Жене Ацумори хотелось умереть, но она подумала: «Если я умру, что станет с мальчиком и кто будет молиться о загробной жизни Ацумори?» — и она, обдумав всё, решила по-другому: чем попусту тратить дни, лучше где-нибудь поставить хижину и там молиться о будущей жизни Ацумори. Недалеко от столицы она соорудила хижину, крытую соломой. Человеку трудно снова вернуться в бренный мир, а раз так, встретиться с Ацумори в этом мире ей уже не придётся. Жена Ацумори безудержно рыдала. Вместе с мальчиком они обращались к небу, простирались ниц на земле, тосковали. Жена просила об одном: «По учению Шакьямуни, прошу: в будущей жизни, если доведётся попасть в рай, пусть возродимся в одном цветке лотоса!» Всё пережитое ею привело её к просветлению. Уйдя в монахини, она сменила длинные цветастые рукава парадных одежд на рукава чёрной монашеской рясы. Ей хотелось увидеть своего сына, прощальный подарок Ацумори, но при виде его у неё сжималось сердце, и в конце концов она решила вернуть его преподобному Хонэну. Горе влечёт за собой новое горе. Плача и плача, они расстались.

Теперь жена Ацумори осталась совсем одна и могла предаться размышлениям. Она думала о превратностях судьбы, выпадающих на долю человека. Соорудив себе тростниковую хижину, она проводила время в молитвах о просветлении Ацумори, его кости она предала земле, приносила на могилу воду, рвала цветы, полностью отдалась служению будде и после смерти возродилась в раю.

Вот пример для будущих поколений, как достичь самого главного — возродиться в раю.

СЕМЬ ТРАВ

Семь трав [312]

Это история о том, откуда пошло так называемое «подношение императору», когда в седьмой день первой луны люди выходят в поле и собирают семь трав.

На окраине древнего царства Чу[313] жил человек по имени Осё[314]. Его отец и мать достигли почти столетнего возраста, их спины согнулись, глаза потускнели, что им говорили — они не слышали. Осё любил родителей, он вздыхал и печалился, видя, что родители состарились и их тела безвозвратно увяли.

Осё хотелось, чтобы родители снова стали молодыми, днём и ночью он молил об этом небесных богов.

— Прошу о том, чтобы мои отец и мать стали вдвое моложе, а если это невозможно, — взывал Осё к буддам, богам и трём сокровищам, — пусть поменяются обликом со мной! Пусть моё тело состарится, и его сведёт судорогой, а родители пусть помолодеют!

Осё поднялся на гору Токосэн, что была неподалёку, встал на колени и тридцать семь дней страстно молился.

Божества и будды вняли мольбам Осё, и на исходе тридцать седьмого дня, когда стемнело, признательный Индра спустился с Неба и обратился к Осё.

— Твоё сострадание к родителям глубоко, ты всей душой взывал к Небу. Брахма и праведники, возродившиеся в раю, наверху, внизу драконы и морские божества откликнулись на твои молитвы, поэтому я пришёл. Твои родители станут молодыми!

И Индра поведал ему о снадобье, и его слова поистине достойны благодарности.