Месть амазонки

Келья освещалась только отблесками очага. Верховная была стара. Никто не знал, сколько ей лет на самом деле. Высохшая словно мумия, с седыми редкими космами, она наводила страх одним своим видом. Кровь давно уже не грела старческое тело, и Верховная сидела у горящего очага, кутаясь в волчью шкуру.

Согнувшись в поклоне, жрица рассказала о странном ребенке.

— Странные глаза? — тихо переспросила Верховная. — Давно этого не было. Слабое тело и разные глаза. Интересно. Слабое тело — это признак вырождения. Нужно выяснить, кто зачал ее, и сменить обоих, и раба и мать. Не спеши. Все не так просто. Разные глаза — печать богини. Но для чего она создана, может показать только время. Воинов уже хватает. Жриц тоже. Может статься, что у нее другое предназначение. Пусть няньки внимательно смотрят за ней. Посмотрим, что будет дальше.

— Но, Верховная, судьбу ее должен решить совет!

— Ты говоришь это мне? Похоже, Великая Мать совсем лишила тебя разума. Заткнись и делай свое дело, а я буду делать свое.

Прикусив язык, жрица молча поклонилась и исчезла за дверью. Пожевав бескровными губами, Верховная взяла со стола серебряный колокольчик. На звон в келье появилась юная девушка-прислужница, пойманная в недавнем набеге.

От смерти девушку спасла только необычная внешность. Цвет ее кожи был близок к коричневому, черты лица тонкие, а большие, теплые темно-карие глаза смотрели на мир с наивностью и испугом. Точеная фигурка придавала изящества этому чуду, а головку венчала шапка густых кучерявых волос, теперь коротко подстриженных. На изящной шее девушки блестел тонкий медный ошейник.

Верховная оставила ее себе, сделав посыльной. Необычная внешность девушки служила ей вместо пропуска. Не поворачивая головы, старуха тихо проскрипела:

— Пойди к королевам и передай, что я прошу принять меня. Дело непростое. Иди.

Поклонившись, девушка метнулась к выходу. Через несколько минут она вернулась, принеся ответ. Верховную ждут. С трудом поднявшись на ноги, Верховная запахнула накидку и, опираясь на посох, побрела в приемный зал. Юная девушка шла следом, посматривая на свою хозяйку со смесью страха и удивления.

Страх вызывал возраст хозяйки, а удивление — ее мудрость. Годы не смогли подточить ее острого ума, а память позволяла вспомнить дела, о которых не было даже легенд. Частенько слова Верховной удивляли совет, но обычно случалось так, как она говорила.

Путь от кельи до зала Верховная проделала без остановок и не задумываясь толкнула дверь зала совета, не утруждая себя стуком. Дверь распахнулась. В центре зала стоял трон, состоящий из двух сидений, разделенных подлокотником. Одна половина была выкрашена золотом, другая — черным.

По кругу зала располагались кресла совета. В широкие окна, забранные слюдой, врывался ровный неяркий свет, освещая всех присутствующих. Справа от трона стояло кресло Воительницы. Украшенная боевыми шрамами, высокая и мускулистая, она больше напоминала боевую секиру, нежели женщину.

Рядом стояло кресло, в котором восседала прямая противоположность воина. Это была Старшая Мать. Она трижды произвела на свет тройню девочек и получила это звание как отмеченная богиней. Холеное, но теперь непомерно располневшее тело было укутано в шелк и бархат. Но даже сквозь материю было заметно, что роды не прошли для нее даром. Дряблый живот и отвислая грудь вызывали гримасу презрения на лице поджарой как пантера Воительницы.

В отличие от Матери, она не куталась в ткани. Весь ее наряд составлял наборный пояс из стали с узорчатой насечкой, к которому крепились полосы выделанной кожи, прикрывавшие чресла амазонки. Маленькая, почти детская грудь оставалась открытой. Длинные мускулистые ноги были обуты в короткие сапоги.

Кресло Верховной было свободно. Женщины почтительно поднялись, приветствуя старейшую амазонку. Молча кивнув, она прошла к своему креслу и, опустившись в него, тяжело вздохнула. Поправив свою накидку из волчьей шкуры, Верховная снова вздохнула и обвела членов совета долгим задумчивом взглядом.

Раздался удар гонга, и в дверях появились охранницы. С короткими обнаженными мечами в руках, кожаных доспехах, металлических поножах и налокотниках, загорелые и мускулистые, они являли собой грозное зрелище. Встав кольцом за креслами, они замерли, словно каменные изваяния.

Наконец появились королевы. Рядом со своими охранницами они казались домашними породистыми кошечками в окружении свирепых рысей. За исключением Верховной, встали все. Только ей, по старости лет, было позволено сидеть при появлении королев.

Сестры кивнули, и совет плавно опустился на свои места. Не раз случалось, что излишняя поспешность заканчивалась трагически даже для членов совета. Охранницы не ведали жалости, а их клинки не знали промаха.

Усевшись на трон, сестры грациозно изогнулись и одновременно закинули ногу на ногу, обнажая точеные бедра. Обе королевы были действительно красивы. Пепельные волосы до плеч, длинные, красиво очерченные шеи, узкие плечи, высокие, упругие груди и осиные талии делали их мечтой любого ваятеля.