Месть Казановы

Включившись в работу, мы за три часа отмахали чуть ли не половину макета. Пятеро самых умелых под руководством архитектора кроили белый картон и клеили здание школы. Кто-то сколачивал щит, другие резали стекло для ледяной глади пруда. Самохина укладывала ватный сугроб, Тася Калинкина мастерила новогоднюю елку, а я лепил фигурку конькобежца, который должен был кататься по льду.

Никто из нас не заводил речь о событиях вчерашнего дня. Пообещав никому не говорить о пропавших деньгах, мы все, как один, держали слово.

Марина Ивановна пришла в пять часов вечера. Осмотрев нашу работу, она поразилась:

— Как много сделали!!

Стало ясно: она специально пришла позже, чтобы дать нам поработать.

— Осталось совсем немного, — сказал отец Нади Перфильевой. — Они доделают макет завтра. Но уже без меня.

Мы не возражали. Каждый думал: «Скорей бы он вышел из класса».

И архитектор ушел. Настал долгожданный момент, когда, рассевшись по партам, мы ловили каждое слово учительницы.

— Ждите меня здесь, — сказала она. — Только не шумите. Я скоро вернусь.

Марина Ивановна вышла из класса, и до тех пор, пока она не вернулась, нами не было произнесено ни одного слова.

— Вот! — появившись в классе, Марина Ивановна показала нам ключ. — Кто пойдет вместе со мной?

Все разочарованно загудели:

— У-у-у-у-у!

— Что? — удивилась Марина Ивановна. — Хотите пойти все?

— Все-е-е-е!

— А если нас кто-то увидит? Как мы все объясним?

— Школа — пустая! — заверил ее Митин.

— Ну, хорошо. Идемте, только тихо, — сказала Марина Ивановна и прижала указательный палец к губам.

Все поднялись со своих мест и безмолвно, как призраки, проследовали за ней в кабинет музыки. Последним вошел я и плотно прикрыл дверь.

В темноте раздался голос Марины Ивановны:

— Включите кто-нибудь свет. Не нужно доводить ситуацию до абсурда…

Я щелкнул выключателем. Вспыхнул свет, и все взгляды устремились на портрет Петра Ильича, который висел над школьной доской.

— Снимать Чайковского? — спросил Шелегеда, поскольку он был самым высоким в классе и на физкультуре стоял первым.

— Зачем же, — проронила Марина Ивановна и указала на учительский стол: — Придвинем его к доске. Кто-нибудь встанет и проверит, что за портретом.

Мы передвинули стол, Васька Шелегеда влез на него и пошарил рукой за портретом.

— Ну, что? — не выдержала Марина Ивановна.

Она, конечно, волновалась, но мы переживали не меньше: стояли вокруг стола и все до одного смотрели наверх.

— Васька-черт! Говори, что там? — у меня сдали нервы.

Не вынимая руки из-за портрета, Шелегеда сказал:

— Денег там нет…

Мы начали обескураженно переглядываться. У всех было одинаковое выражение лиц: как будто нам что-то пообещали, а потом бессовестно обманули.

— Как нет? — недоверчиво переспросила Марина Ивановна. — Ты хорошо проверил?

— Да что там проверять. — Он вытащил руку из-за портрета и показал листок величиной в половину тетрадной страницы. — Только вот это.

— Дай сюда! — Марина Ивановна забрала бумажку и, бросив на нее один только взгляд, сообщила: — Опять пляшущие человечки…

Тогда мне показалось, что она вот-вот разревется. Но Марина Ивановна повела нас в кабинет черчения.

Когда мы туда пришли, она взяла мел и перерисовала пляшущих человечков с бумаги на доску.

— Сейчас мы с вами расшифруем послание.

На этот раз оно было маленьким, всего пять слов. Вскоре весь его текст был записан мелом на школьной доске:

«— инал/ истории/ зрим/ идите/ курсом/ альберта».

В нем отсутствовала первая буква, потому, что в предыдущем послании не было такого пляшущего человечка. Поочередным подбором оставшихся букв алфавита мы нашли подходящую. И это была буква «ф». Таким образом, в законченном виде послание гласило:

«Финал истории зрим. Идите курсом Альберта».

Должен признаться, большей бессмыслицы в своей жизни я не встречал. Другие ребята отреагировали на нее каждый по-своему.

— А в нашем классе Альберта нет! — обидчиво заявила Тася Калинкина.

— Его нет во всей нашей школе! — по-командирски отрубила Люся Самохина.

— Может быть, кто-нибудь из родителей?… — без особой надежды в голосе спросила Марина Ивановна.

Я покачал головой и вдруг понял, что знаю только одного Альберта, и он был Эйнштейном.

В тот же момент из-за парты вскочил Женька Митин. Он крикнул:

— Физика! — И стал центром вселенной.

Его обступили ребята:

— При чем здесь физика?

Я пошутил:

— Тебя что, яблоком по башке долбануло?

Кто-то меня поддержал:

— Тогда бы он закричал: «Эврика!»

Женька Митин обиделся, но все же сказал:

— Читайте только первые буквы.

— Фи-зи-ка… — Прочитала Былинкина. — Точно! Физика!

— Но что это значит? — спросила Марина Ивановна.

И снова Витька Шерхонин все объяснил:

— «Финал истории зрим», то есть скоро мы найдем наши деньги. «Идите курсом Альберта», значит — прямиком в кабинет физики.

Марина Ивановна с грустью посмотрела на незаконченный макет.

— Боюсь, что если сейчас я не отпущу всех по домам, завтра никто из вас не придет доделывать нашу работу…

Мы заорали:

— Это не честно!

— Вы пользуетесь своим положением!

Марина Ивановна послушно кивнула: