Месть княгини Софьи

Какие только мысли и надежды не возникали в его голове – способов для продолжения похода князь Серпуховской придумать не смог. А значит, похоже, ему все-таки придется вытерпеть гнев литовской ведьмы…

– Главное, лошади уцелели, княже, – сказал первый воевода. – Я прикажу связать волокуши. Твое походное снаряжение вывезем на них.

* * *

Утром галичане собрались на стенах, наблюдая, как московская армия быстро уходит через озеро. На сей раз при незваных гостях не было обоза, так что всадники удалялись на рысях и всего через час полностью растворились в пелене из хлопьев начавшегося снегопада.

– Они ведь вернутся, отец, – негромко сказал князь Дмитрий Красный, стоя рядом с родителем на угловой башне, до которой так и не добрались московские землекопы. – Ты понимаешь, что они вернутся? Отдохнут у себя в Москве, соберут новые припасы взамен потерянных, призовут иных бояр вместо разоренных и покалеченных и вернутся. И снова, и снова… Это никогда не кончится, отец! Покуда ты смиренно ждешь государева успокоения, это не кончится никогда.

– Ты прав, сын… – задумчиво огладил броду Юрий Дмитриевич. – Похоже, само собой это не кончится никогда. Посему отправь гонцов к старшим братьям, назначь местом сбора Ярославль. Дай дружине две недели на отдых и сборы. Надобно выступить в начале марта, дабы переправиться через Волгу до первых оттепелей. Весна порою наступает внезапно.

– Ты решил выступить в поход? – резко повернулся к нему юный правитель Галича.

– У меня нет выбора, Дмитрий, – пожал плечами Юрий Дмитриевич. – Разделив между вами свой удел, я желал вам добра. Желал новой жизни, достойного звания, титула. Самостоятельности. Я не хочу оставлять вам вечную войну. Ее надобно прекратить.

– Как ты это сделаешь, отец?

– Я обещал племяннику навестить Москву, – тяжело вздохнул князь Юрий Дмитриевич. – Свои клятвы надобно исполнять.

Часть вторая Великий князь

22 марта 1434 года. Село Никольское под Ростовом

Гонцы мчатся куда быстрее обозов, так что в Москве знали о случившейся беде еще до того, как московская дружина добралась до Костромы. Поэтому к тому дню, когда разоренные полки добрались до Ростова, их уже ждал обоз с припасами. Еда, железо, юрты, щиты, стрелы, рогатины, а также княжеские поручительства, позволяющие брать во встречных селениях сено и овес в счет будущих платежей и налогов.

Вместе с обозом в помощь великокняжеской армии пришло две тысячи боярских детей под рукой князя Сакульского, принесшего тревожную весть: оказывается, князь Юрий Дмитриевич разослал к сыновьям приказ исполчаться. Случилось сие еще месяц назад – но покуда гонцы с вестями домчались до столицы, покуда Софья Витовтовна собрала обоз и людей, покуда они доехали до Ростова… Более свежих известий о галичанах у воеводы не имелось.

К счастью, после появления припасов и снаряжения настроение отступающих полков сразу улучшилось. На обширном наволоке между рекой Устье и отстоящим от берега осинником выросли многие десятки походных татарских юрт, очень часто попадающих в число трофеев и потому в достатке имеющихся в великокняжеских амбарах. Многие бояре и сами предпочитали брать в походы юрты, теплые и просторные. К сожалению, собирать их куда дольше, нежели ставить палатки, и далеко не все боярские дети имели достаточно холопов, чтобы с ними управиться. Только поэтому большого распространения в русской армии степные передвижные дома все-таки не получили.

Однако пользоваться юртами холопы умели и расставили их без особого труда. Внутри запылали очаги, наполняя войлочные дома теплом, над очагами повисли котлы, распространяя соблазнительные мясные ароматы.

Наконец-то обретя все возможные удобства, впервые за многие недели скинув одежду, досыта наевшись горячим, набив колчаны дармовыми стрелами и наполнив конские торбы великокняжеским овсом, воины приободрились и уже не так рвались домой, рассказывать о пережитом позоре. Куда более им хотелось отомстить и вернуться победителями, да хорошо бы еще с добычей.

В честном и открытом бою, без хитростей и уловок, да еще заметно большими силами московские бояре полагали стоптать галичан без особого труда, разом отомстив за все прошлые обиды.

Первый воевода тоже рук не опустил, ратную службу наладил по всем правилам: по всем тропкам и дорожкам разослал на день пути быстрые дозоры, сменяемые каждый вечер, на тракте выставил два сторожевых заслона по три сотни боярских детей в каждом и плюс к тому назначал «тревожный полк» в самом лагере – тысячу воинов, отдыхающих в броне при оседланных лошадях и потому готовых вступить не через полчаса-час после случившейся тревоги, а буквально сразу, в считаные минуты.

Так что теперь князь Серпуховской был твердо уверен – застать его врасплох более никому не удастся!

* * *

Сторожевая служба исполнила свой долг со всей тщательностью. Двадцатого марта дозоры принесли весть о стычке с галичскими разъездами, на другой день – о появлении на тракте вражеского головного полка.