Месть озлобленной души

– Отменила свадьбу, а это не одно и то же! – Не выдержав упрека, я всплеснула руками и случайно заехала по голове своего оппонента. Ойкнув от неожиданности, резко опустилась на колени, оказываясь с ним на одном уровне и, слегка успокоившись, тихо добавила: – Прости меня, я дура, знаю… Но ты заслужил.

– Брендона нельзя винить в доверии к другу. – Решительный взгляд говорил о полной серьезности. – Будь я на его месте, поступил бы так же. Узнай ты эту информацию раньше, смогла бы жить спокойно, не возвращаясь мысленно к этому вопросу? Нет. Пойми, он подарил тебе свободу.

– Хороша свобода! Заочно выдал замуж за сына лучшего друга.

– Глупая… Ты хотя бы слушала, о чем тебе говорили? И вообще, Милтон, это чей отец, твой или мой? Почему я сижу и защищаю его, когда это является твоей жизненной прерогативой?

– Ты прав, я мало что услышала после слов «брачный договор», ведь… Я сразу вспомнила Марка в суде, когда он мне об этом чуть ли не прямым текстом сказал.

– Вам нужно поговорить, Джесс. Твои родители себе места не находят, погребенные с каждой секундой все глубже под увесистым слоем вины.

Прежде чем спуститься в гостиную, мы немного поговорили о случае с багажником, стараясь уладить разногласия между нами, и договорились, что что бы ни произошло в дальнейшем, это никак не отразится на наших отношениях. Конечно же, свадьба будет, ведь я никогда не откажусь от вкусного куска пирога, о котором мечтала с детства. Единственное, о чем сожалела, – придется обстричь челку, чтобы скрыть шрам после трагедии в клубе.

Немного воспрянув духом, я была готова к тяжелой беседе с отцом. Хотелось обнять его, успокоить и прошептать, что все закончится хорошо и что он зря беспокоится. С этими мыслями вошла в просторную гостиную на первом этаже, где родители тихо переговаривались. Активно жестикулируя, папа что-то объяснял взволнованной матери, которая от нервного напряжения обгрызала свой идеальный маникюр. Почему-то вспомнился эпизод на его дне рождения, когда поведение матери очень сильно привлекло мое внимание, но она так и не призналась в чем было дело, сославшись на усталость от организации праздника.

Заметив нас, папа сразу встал с дивана, произнося мое имя. Необходимо было показать, что я совсем не злилась на него. Я подошла ближе и сделала все, что прокручивала в голове.

– Прости, я немного вышла из строя, – слегка расчувствовавшись от крепких и искренних объятий, не смогла удержать предательские слезы.

– Это ты прости меня, дочка… Я не хотел этого, ведь ты знаешь, как сильно я люблю тебя! – Голос отца дрожал, выдавая подавленное состояние, отчего сердце кровью обливалось.

Помню, лет десять назад, будучи подростком, я застала его в слезах в рабочем кабинете. Он все порывался куда-то улететь, но мама настоятельно уговаривала не делать этого, напоминая о серьезных последствиях. И в этом году произошло то же самое: он вернулся из поездки буквально перед собственным праздником. По нему было видно, что внутри душа плакала от горя, и он, кажется, даже постарел внешне.

К сожалению, папа никогда не рассказывал о своих переживаниях, не делился со мной своей грустью и пытался спрятаться от всего мира, когда ему было слишком плохо. Брендон Милтон улыбался, но внутри был абсолютно опустошен, и даже если это тяжело вспоминать или как-то оказалось связано со мной, настало время раскрыть карты, ведь наматывать свою тайну на палец уже не имело смысла.

– Ты всегда убегал от меня, когда я задавала вопросы, – ослабив хватку и отодвинувшись, я состроила самый решительный вид, на который была способна в данный момент. – Думаю, сейчас самое время поговорить о наболевшем.

Мы все устроились на диванах, и отец начал свой рассказ – с далекого прошлого. Алекс сидел рядом и так же молча слушал, попутно успокаивающе поглаживая мою ладонь. Никто не смел перебивать папу, да что уж: я даже дышать забывала моментами… Не такой истории я ожидала услышать… Никогда бы не подумала, что моя семья могла влипнуть в подобное. А главное, все происходило у меня за спиной, и я ни о чем не подозревала даже.

Родители и правда предоставили мне свободу. Позволяли выбирать и совершать ошибки. Никогда не оспаривали мое мнение, заявляя: «Нам лучше знать», а помогали и поддерживали, лишь слегка корректируя направление действий. Да о чем можно говорить, если они с небольшим шоком, но приняли мое решение о внезапной смене специальности…

Ужин откладывался все дальше и дальше, потому что в приоритете были немного иные вещи. И только мы вроде бы обсудили все и успокоились, как к нам вышел начальник охраны и подал какой-то знак отцу, после чего они вдвоем вышли на улицу.

Встревоженность матери, когда она подошла к окну и с беспокойством стала наблюдать за происходящим, расползалась по всему помещению пугающей тенью, чья невидимая пульсация била прямо в сердце. Не выдержав напряжения от неведения, я вскочила на ноги и подбежала к занавеске, чтобы узнать, куда отправились мужчины. Но из-за высоких ворот, за которыми скрывались силуэты в деловых костюмах, ничего нельзя было разобрать.