Месть. Проклятие дракона

— Ты мое маленькое чудо, — шепнула охотница. Облегченно вздохнув, она закрыла глаза, моментально провалившись в сон.

***

Касс стоял, прислонившись обнаженной спиной к каменной стене, совершенно не ощущая ее стылого холода. Пустым взглядом он смотрел в ночное небо, и ему казалось, что в этот миг даже звезды смотрят на него с молчаливым укором, разъедая душу своим мерцающим светом.

Хотелось удариться головой об выступающий камень. Со всей силы. Так, чтобы раскроить себе череп и вынести к долбанному Эребу весь мозг. Проклятое прошлое все время возвращалось! Куда бы он ни шел, что бы ни делал, оно следовало за ним по пятам, пристально и внимательно наблюдая за ним со стороны. Стоило только попытаться оторваться на шаг, как оно неизбежно догоняло его и равнодушно вгоняло нож в спину.

Прошлое никогда не позволяло забыть о нем — оно изощренно мучило его болью воспоминаний, убивая безысходностью и невозможностью что-то изменить.

…Я помню. Я все помню…

Ее плач застрял в сердце, словно ядовитый шип, а ее 'нет' прозвучало как смертный приговор. Как же он хотел стереть из своей и ее памяти воспоминания о том дне. Вырвать с корнем, сжечь, растоптать, вытравить до самого основания, чтобы не осталось и следа.

Невозможно.

Хуже.

Он даже представить себе не мог, как далеко зашел в своем безумстве.

Ложь.

Мог.

И это был он… Потому что помнил, как упивался своей яростью и болью, когда швырнул ее на черный камень, потому что помнил, как сильно хотел убить ее, и потому что именно горькое осознание того, что он переступил черту, заставило его вернуться за ней.

Мрачный Сардар и все темные твари Раннагарра! Что он наделал?!

Вот почему дракон выбрал ее! Другой просто не могло и быть. Три года женщина, которую он считал погибшей по его вине, оказывается, была его женой, его связующей, его парой. Ослепленный жаждой мести, он даже не понял, что то, что он с ней сделал, было частью брачного обряда Синтов, проведенного на их жертвенном алтаре!

Уму непостижимо — привязать потомка эгрэгоров к человеку кровной связью!? Как вообще это могло получиться и не убить их обоих? Как это вообще работает? Неужели тени именно поэтому ее слышат? Почему он вдруг стал чувствовать ее? Почему сейчас так тянет к ней?

Дерьмо! Так вот что это вчера было! Выходит, что, глотнув ее кровь, он, сам того не понимая, активировал связь, завершил то, что не сделал три года назад. Или все не так?

Сдавив руками голову, Касс сполз на землю, глухо зарычав.

Все осложнилось еще больше: теперь даже его смерть не давала ей свободу и возможность чувствовать себя полноценной женщиной. Побочный эффект магии Синтов в случае кончины одного из супругов оставлял другого бездетным. Знала ли Оливия об этом, когда хотела его убить? Или настолько ненавидела, что ее не останавливало даже это?

И что делать теперь со всем этим?

Касс не знал. Как и не знал, почему так болело в груди, и почему ее голубые, полные слез глаза мучили и преследовали его повсюду.

Он бродил по территории обители, как неприкаянный, пытаясь усмирить удары бешено бьющегося сердца. С ним творилось что-то странное. Тело горело, словно по венам бежала не кровь, а огонь. Чем дальше он от нее уходил, тем сильнее хотелось вернуться обратно. Это было похоже на манию, на помешательство. Он, словно зверь, чувствовал ее на каком-то бессознательном уровне. Запах ее крови тонкой нитью тянулся к нему по воздуху, пробуждая что-то безумное и дикое, то, что выходило за границы его понимания и контроля. Сейчас, когда она была слишком уязвима, он даже отойти от нее далеко не мог — связь тянула его обратно, как пса, посаженого на цепь, и желание выпустить теней, чтобы разгромить что-нибудь, было просто непреодолимым.

Войдя в дом, он тихо прошел мимо спящего в гостиной Джедда, а затем, поднявшись по лестнице, бесшумно открыл дверь в спальню Оливии, не смея переступить порога.

Глаза нелюдя в темноте могли видеть как днем, и Касс смотрел на спокойное лицо девушки, понимая, что жар в крови начинает спадать, скованные напряжением мышцы расслабляются, а тело обретает привычную легкость и свободу.

Какого дохлого гоблина она на него так действовала? Так теперь будет всегда?

Вернувшись к себе, Ястреб долго смотрел в потолок, и ему казалось, что сквозь преграду стен он слышит, как бьется ее сердце. Тук, тук, тук… Сердце билось размеренно и спокойно, и его удары, как маятник, раскачивали сгустившееся вокруг мужчины пространство — то сдавливая грудь, то милостиво отпуская, чтобы дать свободно вздохнуть.

****