Месть. Проклятие дракона

Дэррэк задумчиво смотрел в спину уезжающего брата, не зная, как реагировать на его слова. Это была робкая и неуверенная надежда, что пустота, возникшая в душе Кассэля, вновь заполняется светом и чувствами. Впервые после смерти Эории его брата волновало чье-то прощение, и Дэррэк искренне желал, чтобы это было не его иллюзией, а действительно первым шагом Касса из той пропасти, в которую он сам себя и загнал.

Без мальчишки, получив возможность не осторожничать, мужчины двигались, не сбавляя темпа и не делая лишних остановок и привалов в пути. Джедд, чувствовавший себя в лесу как рыба в воде, оказался для Касса нужным и полезным спутником, легко умевшим ориентироваться на любой местности, добывать еду, воду и огонь одним движением руки.

Сидя ночью у костра, немногословный мастрим, выпадая из времени, смотрел на потрескивающие в огне поленья, и в такие минуты Касс отчетливо и ясно видел его мысли и воспоминания, понимая, что смотрит яркие, как в калейдоскопе, картинки и не может оторваться.

Охотник скучал по своей напарнице, и его чувства были такими искренними и светлыми, что Ястреб поневоле грелся в отголосках его обжигающе-горячих эмоций. А еще Касс чувствовал страх и тревогу охотника за свою упрямую Ли.

В памяти Джедда все время проскальзывал образ то звонко смеющейся Оливии, скачущей на лошади во весь опор, то устало склонявшей голову на его широкое плечо, то собранной и серьезной, натягивающей тетиву лука или бросающей ножи. Он видел в его воспоминаниях, как она падала с отвесной стены, сдирая руки, сбивая ноги, а потом, стиснув зубы, превозмогая боль, поднималась и лезла к своей цели снова. Видел, как Джедд вытаскивал ее окровавленное тело из-под туши огромного медведя, едва не прикончившего ее. Видел, как хрупкая девушка, срывая мышцы, тащила на себе через перевал тяжеленного охотника, сломавшего ногу, умудряясь шутить и подбадривать его. Видел, как горько плакала, спрятавшись в лесу, думая, что Джедд не заметит. Видел, как выхаживала раненого диким кабаном мастрима, не отходя от него ни на шаг, не позволяя ему отчаиваться и впадать в уныние. Герцог смотрел на свою жену любящими глазами Джедда и узнавал ее такой удивительно настоящей, какой она была только с мужиковатым и малограмотным охотником, ставшим для нее семьей, которой Касс ее лишил. Только с Джеддом она позволяла себе оставаться самой собой: ласковой, доброй, заботливой — храброй девочкой, отчаянно пытающейся выжить в жестоком мире сильных и грубых мужчин.

За недолгое время пути Кассу неожиданно для себя удалось потихоньку выудить из мастрима так много разной и нужной информации об Оливии, сколько у него не получилось бы узнать, даже опроси он сотню людей, пересекавшихся с ней так или иначе в течение трех последних лет ее жизни. Теперь он даже знал, что она обожает землянику, и когда бросает в рот горсть сладких ягод, на ее лице появляется какой-то невероятно трогательный и наивно-детский восторг. Единственное, чего не знал Касс, так это что ему делать со всем этим знанием и как себя вести с той Оливией, которую он совершенно не понимал.

Добравшись до мертвых болот, Касс спустился с лошади и, поставив на землю мешок с рыбой, которую Джедд выловил накануне, отстегнул с пояса свой меч, протянув его мастриму.

— Ты останешься здесь, — тоном, не терпящим возражений, заявил он.

— Это с какой тролльей радости? — принимая клинок, возмутился Джедд.

— Мы потеряем время на проход через болото. Я один управлюсь быстрее.

Джедд смерил герцога насмешливым взглядом и издевательски фыркнул.

— Ишь ты, один он управится… Да ты никак по воздуху ходить умеешь?

Касс не обиделся на иронию охотника, лишь молча стал стягивать с себя одежду, аккуратно складывая ее на седло своей лошади.

— Э… — воскликнул Джедд, когда дель Орэн разделся догола. — Ты что делаешь?

— Я скоро вернусь, — спокойно заявил Касс и на глазах у обалдевшего охотника превратился в огромного черного ястреба.

К нескрываемому ужасу Джедда, птица, пружинящее подпрыгнув, подхватила мешок с рыбой и, бесшумно взмахнув крыльями, взвилась ввысь.

— Тьфу ты, — в сердцах сплюнул охотник. — Ли, Ли, — огорченно покачал головой он, наблюдая за полетом видоизменившегося Касса. — И как же тебя угораздило так вляпаться? Не мужик, а зверинец какой-то.

****

Ветхая лачуга Гаррхаллы, светящейся гнилушкой затерянная в самом центре мертвых болот, встретила Касса тошнотворным запахом гнили и омерзительным ощущением промозглой сырости, скользкой пиявкой впивающейся в обнаженную кожу.

Касс замялся на несколько секунд у покосившейся, бурой от влаги двери, поросшей лишайником и грибами, размышляя, не оскорбит ли он болотную ведьму своим откровенно непристойным видом. И хотя все утверждали, что старуха слепа и давно ничего не видит, Касс хорошо запомнил взгляд ее мутно-белых, без зрачков, глаз — колкий, проницательный, выжидающий. Так не может смотреть незрячий. Но отступать уже было поздно, тем более что взять одежду Ястребу все равно было негде. Потянув на себя скрипучую тяжелую створку, он вошел в дом.