Месть сыновей викинга

Освещенные бледным светом заходящего солнца, корабли нескончаемой цепочкой тянулись к городу с южной стороны. Узкие, как гигантские рыбины, суда, казалось, парят над водой. Ряды весел, выставленных в отверстия под перилами, ритмичными синхронными движениями слаженно толкали корабли вперед. Внушительные центральные мачты возвышались над водной гладью. Вечер был безветреным, с поперечных перекладин безвольно свешивались огромные четырехугольные паруса. Длинные доски, скрепленные внахлест, органично обнимали корпуса от кормы до носа, где резко поднимались из воды, поддерживая резные звериные головы, раскрашенные в яркие цвета: тут были и ощерившиеся волки, и кони с раздувающимися ноздрями, и фантастические животные из кошмаров безумца.

– Значит, уже поздно, – обреченно сказала Ильва.

Я поднял взгляд.

– Ты знала, что сюда придут драккары, – сказал я. – И хотела отыскать сокровище раньше, чтобы завладеть им единолично.

– Завладеть? – Она горько улыбнулась. – Да ты совсем ничего не понимаешь, сакс.

– Тогда объясни.

– Теперь это не имеет значения.

Она кивнула в сторону первого корабля, будто ответ стоило искать там.

На носу драккара стоял щуплый светловолосый человек. Он кричал и победно махал людям, стоявшим на берегу, словно прибытие флота к месту назначения было целиком и полностью его заслугой. Он ловко вскарабкался на борт и спрыгнул, выставив ноги далеко вперед. Я думал, он собирается приземлиться прямо в воду, но он оказался на веретене самого первого весла в ряду, умудрившись поймать момент, когда весло едва коснулось водной глади. Несколько мгновений он удерживал равновесие, находясь в непрерывном движении, затем перепрыгнул на следующее весло. Так он «протанцевал» на весельных веретенах до самой кормы и, добравшись до последнего весла, обернулся и прыгнул обратно на борт, где его принял Бьёрн Железнобокий. Седобородый великан вытянул вперед свою широкую лапищу и затащил приемного сына на корабль.

Танцором на веслах оказался Хастейн. Он и привел скандинавский флот к столице короля Эллы.

26

Ивар Бескостный был чрезвычайно доволен. Он восседал на троне властителя Нортумбрии – высоком кресле с позолоченными деревянными набалдашниками по краям спинки. Тусклый дневной свет просачивался сквозь небольшие окошки в толстой стене, падая на ряд колонн, поддерживающих каменные своды. Этот продолговатый зал явно когда-то служил римским солдатам караульным помещением. Теперь здесь находился тронный зал короля Нортумбрии.

Перед подиумом с троном выстроились братья рыжебородого ярла. В каменном полу зияло несколько дыр разного размера, сквозь которые можно было разглядеть брусчатку под двумя сводами Королевских ворот. Тогда я не понимал назначения этих отверстий. Теперь, из собственного горького опыта, знаю, что они называются «дырами-убийцами», и через них можно сыпать на головы атакующих врагов раскаленный песок или кипящую смолу.

– Я созвал вас, чтобы обсудить три вещи, – начал свою речь Ивар Бескостный.

Бьёрн Железнобокий, сложив огромные руки на необъятном пузе, прятал за седой бородой выражение полнейшего безразличия. Черная коса Сигурда Змееглазого блестела, освещаемая проникающим извне светом, так же ярко, как и его браслеты. Хальфдан Витсерк в свежевыстиранной рубахе беспокойно бродил вокруг подиума, его гладковыбритое лицо то и дело искажалось очередным мышечным спазмом. Уббе тоже находился в зале, но почтительно держался в стороне от остальных. Жиденькая бородка, обрамляющая его круглый подбородок, свидетельствовала о том, что он не оставил попытки отрастить такую же внушительную бороду, как у его уважаемых братьев.

Вполне естественно, что Ивар собрал братьев, чтобы отпраздновать легкое завоевание второго по величине города Англии. Странно было то, что я оказался шестым участником этого сборища.

– Доставили ли нам саксы какие-либо хлопоты? – спросил рыжебородый ярл у собравшихся и обвел их взглядом. Все дружно замотали головами.

Жители Эофорвика смирились с неизбежным. С городских стен они беспомощно наблюдали, как к берегу причаливают все новые и новые корабли, высаживая на их земли все больше и больше скандинавов, которые, не смущаясь близостью укрепленного города, оседали на поле к югу от Королевских ворот. Очень быстро площадь палаточного лагеря сравнялась с площадью самого Эофорвика. В нем разместилось около трех тысяч воинов и полторы тысячи женщин, детей и рабов. Вдоль речного берега образовался целый лес из длинных тонких корабельных мачт.

– А я и не рассчитывал ни на какие хлопоты, – прогрохотал Бьёрн Железнобокий. – Христиане – доверчивый народ, а ты обещал им мир.

Под колокольней, на площади перед церковью, Ивар выступил с речью на языке саксов. Он бегло говорил, что горожанам не о чем беспокоиться, и что захват власти скандинавами не приведет к насилию. Напротив, город может оставить себе прежнего епископа, и каждому будет позволено поклоняться тому богу или богам, к которым у него лежит душа.