Место для нас

– Что ж, до свидания, – сказала она, отвернулась, ушла в кабинет и закрыла за собой дверь.

– Ты как живешь один? – спросила Люси, когда они с отцом рядом пошли по подъездной дороге. – Нормально? Ты точно не хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Дождь прекратился. Тяжелые капли падали со свежих зеленых листьев.

– Это совершенно не нужно, спасибо тебе, – отозвался Билл и стряхнул блестящие капли с куртки. – Утром увидимся.

– Да, папа. – Люси хотелось спросить у него, что же будет дальше и что им всем делать, но она видела его понурые плечи и печальные глаза и понимала, что он ничем не сможет помочь. – Тебе бы стоило быть более таким… ну, ты понимаешь.

– Более каким?

– Более четким. Более деятельным, папа. У тебя это отлично получается.

Билл беспомощно рассмеялся.

– Боюсь, я не такой, Люси.

– Нет-нет, ты такой, ты просто думаешь, что не такой. Ей нужно, чтобы ты говорил ей правду.

Он снова рассмеялся.

– Я никогда толком не понимал, что такое правда. – «Это доказывает, что я прав, и все такое прочее». Он обнял Люси. – Пока, Люс. Ты в последнее время стала такая взрослая. Я тебя с трудом узнаю.

Люси с любопытством вгляделась в глаза отца.

– Папа, я прежняя.

– Ничто не остается прежним, Люс, – сказал Билл. – И чем быстрее мама свыкнется с этой мыслью, тем лучше.

Шагая обратно по подъездной дороге, Люси разглядывала дом. Деревянный мезонин в сумерках казался серым, оконные рамы поросли мхом. На гравийной подъездной дороге вылезли сорняки. Словно для того, что поддержать мрачное настроение, снова зарядил дождь – густой, как туман. Впечатление было такое, словно дом исчезает. Люси было жаль, что она не может щелкнуть кнопкой и переключить изображение… чтобы наступил день, когда ей исполнилось десять лет. В тот день дом превратился в пиратский корабль, а Кэт подарила Люси свою старую футболку «Benetton». Или тот день, когда Флоренс, разъяренная отзывом какого-то критика на ее лекцию о какой-то старой картине, вышвырнула книгу из окна кабинета на лужайку. Книга ударила Билла по макушке, а Левша, Кэт и Люси так хохотали, что у Кэт лимонад из носа полился. Или тот день, когда Люси целовалась с Ксавье, французским студентом, приехавшим по обмену учиться в Англию. А целовались они в лесу, где в это время выросла просто уйма дикого чеснока. Люси помнила вкус его губ, запахи чеснока и сырой земли. Любой день годился, кроме сегодняшнего.

Осторожно приоткрыв дверь кабинета, Люси увидела Марту, сидящую за письменным столом Левши, и это зрелище ее слегка шокировало. Марта держала в руках детализированный счет за телефон, а на поле квитанции красовался набросок с изображением Уилбура, бегущего по периметру листка.

У Люси вырвалось:

– Ох!

Она старалась не смотреть на Уилбура, потому что при виде этих рисунков у нее наворачивались слезы. А Марта, глядя на внучку, медленно порвала листок на две половинки.

– Зачем?! – возмущенно воскликнула Люси.

– Ты не понимаешь, – сказала Марта. – Это я нарисовала. Это мой Уилбур. Больше я никогда не смогу его нарисовать. Теперь, когда он умер, Уилбур тоже умер.

Люси ударила ладонью по столу.

– Уилбур не твой, чтобы ты его рисовала. О чем ты вообще говоришь? Черт побери, что с тобой не так?

Марта в испуге глянула на внучку зелеными глазами.

– Что со мной не так? Ничего. Это со всеми вами что-то не так, а не со мной. – Она расхохоталась. – Господи, я правда схожу с ума, да?

– Бабуля, а что это значит – со всеми нами что-то не так? – спросила Люси, сердито скрестив руки на груди.

– Да сама мысль о том, что мы все здесь, в этом месте… – Марта разрывала листок бумаги на все более мелкие кусочки. – Все было ложью. Я думала, станет лучше, если я расскажу про Дейзи… Но не стало.

– Нет! – неожиданно для самой себя воскликнула Люси. – Мы сильные. Сильные.

Марта улыбнулась – почти ласково.

– О, Люси, нет. Посмотри по сторонам.

– Тебе все кажется мрачным и тоскливым, и я могу понять почему, – начала Люси, переплетая пальцы. – Никто не бывает радостным постоянно. Я знаю, что не все было идеально, но, бабуля, не все было ложью. Мы были по-настоящему счастливы. Я очень любила сюда приезжать. Мне нравилось тут расти, быть рядом с Кэт… быть твоей внучкой. – Она облизнула пересохшие губы. – Постоянно видеть тебя и Левшу, и варить кофе, и читать книжки с Флоренс, и все прочее. Это все было, бабуля, это не выдумано.

Марта покачала головой.

– Очнись, Люси. Назови мне хоть одного человека из нашей семьи, кто выстоял после всего этого… Уходи. Оставь меня одну, ради бога.

Люси подбоченилась. Она вся дрожала.

– Не уйду!

И тут Марта вдруг закричала на нее хриплым от злости голосом: