Место для радуги

   Я лежу под капельницей, а она сидит рядом и держит свою ладошку у меня на сердце. Так проходили дни. Помню, я ей тогда сказал:

   - Признаюсь тебе, что я заблуждался в жизни. Мне не нужны никакие деньги и сокровища этого мира. Мне нужна ты, и больше ничего.

   Это было признание не только ей. Это было признание самому себе. Впервые в жизни я осознал, что человеку не нужно ничего звенящего и блестящего, если он любит и любим.

   - Ты все выдержишь, - сказала она. - Ты сильный.

   Она говорила эти слова, и я чувствовал, что действительно выдержу. Она приходила из глубин моего воображения. Я даже не знал, как её зовут, да это было и не важно - она помогала мне выжить. Чувствуя её ладонь на своей груди, я понимал, что не хочу умирать. Когда в окошко палаты заглядывал дневальный, она сразу исчезала.

  

   Часто мне на глаза попадалась синяя книжечка, которую я положил в тумбочку рядом с кроватью. "Как странно, что эти сестры помнят меня", - думал я. Мы не виделись с самого детства. Прошло десять или двенадцать лет, как они вспомнили меня, да ещё в такой драматический момент. "А может, это не случайность, -подумал я. - Может быть, Бог действительно существует?"

  

   Мысль о существовании Бога я допустил впервые в жизни. Мой разум отчаянно противился этому. "Не уподобляйся тем, кто от собственного бессилия возлагают надежды на несуществующего Бога, - говорил разум. - Ты же знаешь, что это делают только слабаки".

  

   В тот момент передо мной был выбор - умереть в этой колонии или попробовать обратиться к Богу. "Лучше умри достойно, чем умри, читая молитвы, - говорил разум. - Неужели ты уподобишься тем, кого всю жизнь высмеивал?". Этот внутренний диалог продолжался недолго, мне вспомнился фрагмент из "Криминального чтива", где один герой говорит другому: "Перед боем ты почувствуешь неприятное легкое покалывание. Это твоя гордость. Пошли ее ко всем чертям. От гордости одни проблемы. Толку от нее никакого".

  

   Моя гордость не хотела, чтобы я менялся, а мне не хотелось умирать. Мне хотелось жить, поэтому я послал голос разума вместе с его подружкой-гордостью подальше, взял синюю книжечку и начал читать.

   Прочитав несколько глав из Евангелия от Матфея, я отложил книгу в сторону и впервые в жизни, вопреки всем своим принципам и убеждениям, сложил ладошки вместе и тихо произнес:

   - Господи, я не знаю, есть ты или нет и слышишь ли ты меня, - каждое слово давалось с трудом, потому что мне казалось, что я выгляжу смешно и нелепо, разговаривая с потолком, - но, если ты есть, помоги мне...

   Я не умел молиться, да и сильно сомневался, что это поможет. Я находился в таком месте, в котором не было никакой надежды. Чтобы мое положение изменилось, должно было произойти какое-нибудь чудо, такое как тотальная амнистия, или смена правящей верхушки колонии, или что-нибудь в таком же духе.

  

   Через несколько дней я получил от матери письмо с неожиданной новостью - в скором времени меня переведут в Питер, в Межобластную больницу для заключенных. Читая это, я не верил своим глазам. За всю историю Онды никому не удавалось вырваться отсюда. Тут встречались заключенные, у которых были богатые родственники и хорошие связи, но даже им не удавалось добиться перевода из этой колонии. В лучшем случае им давали какую-нибудь относительно спокойную должность. Это было настоящее чудо.

   Внутри меня всё ожило. "Смерть отменяется, - бодро подумал я. - Возвращаюсь в Питер". Даже самый законченный атеист и рационалист смог бы увидеть тонкую связь между моим недавним обращением к Богу и этим переводом. Я даже не хотел раздумывать над тем, так это или нет, - это была моя спасительная ниточка. В душе я возликовал и возблагодарил сестер-близняшек за их подарок, мать за то, что она мне его доставила, и Бога за то, что он меня услышал. С этого дня я стал более серьезно относиться к синей книжечке.

МОБ

"Стать зрителем собственной жизни --

это значит уберечь себя от земных страданий"

(О.Уайльд, "Портрет Дориана Грея")

   Меня перевели в Межобластную больницу для заключенных, сокращенно - МОБ. Это считалось самым комфортным местом для заключенных во всей России. Чтобы сюда попасть, многие заключенные через родственников платили большие деньги разным полковникам и генералам, а попав сюда, платили ещё больше, чтобы тут остаться. Конечно, это относилось к тем, кто имел такие возможности - разные опальные олигархи и прочие криминальные "авторитеты". Простые "арестанты", такие как я, здесь надолго не задерживались - обследование и курс лечения длился, как правило, 2-3 месяца. Потом человека возвращали обратно в колонию, из которой он прибыл.

   Как только меня вывезли с Онды, я решил, что буду цепляться за любые ниточки, только бы не вернуться обратно. Во время знакомства с лечащим врачом, я увидел в кабинете начальника отделения компьютер и не раздумывая предложил:

   - Вам не нужна помощь по компьютеру? Я могу написать любую программу.

   - Ты программист? - спросил меня начальник отделения.