Место для жизни

… Громкий звук мешает сосредоточится, движения даются с трудом, из-за вспышек огней почти невозможно проконтролировать плавность движений, координация нарушается. Движения размыты и замедленны, как во сне.

Вспышка света больно ударила по глазам. Звук пощекотал нервные клетки в самой глубине головы. Грузный Накамура медленно летит, сбивая трех или четырех человек.

Нога в ботинке выныривает около головы. Вкус крови на губах, и знакомая отдача в выброшенном вперед кулаке.

Девчонка сидит на полу…

Еще один взрыв. Иван ничего не видит, руки выкручивают пистолет. Рукоятка дважды входит в то место, где должно быть лицо… Слава Богу, девчушка еще здесь. Ладонь сдвигает девчонку подальше за спину, другая рука принимает нападающего – «чужой»! Контрольный удар, рука Ёшинаки – «Интересно, как узнал?» – Уходим, быстро уходим! Зрение проясняется, – Ого, их не меньше десятка!

Накамура в крови, Иван в крови, – Не бойся, это не моя кровь!

Удары совершенно не чувствуются, он все еще на ногах. Братья Тоёхара теряют свою вежливость, воют волками, их пальцы в крови. В зале уже мелькают фигуры в камуфляже.

– Назад, быстро назад, ищем другой выход!

Такаси принял девчонку, Ёшинака с Хироси сметают все на своем пути, перепрыгнули через пульт ди-джея, блокировали железную дверь. Паника. Иван и Накамура прикрывают отход.

Одна из дорожек на пульте закрутилась быстрее, тянущий рев из динамиков стал складываться в слова:

– «Хооочу-у у ши-ирну-у ться-а-а», а затем все быстрее и быстрее: «Хочу ширнуться, хочу ширнуться, хочуширнуться!».

Омоновцев все больше. Последний рывок, дверь на засове. Звон стекла, автостоянка, верзила-охранник замахивается на Ёшинаку, оседает у стенки, Иван на ходу отключает его.

– Уходим, уходим!

Он всем телом чувствует, как дверь дрожит под ударами прикладов.

Ночь. Вой сирен все тише. Девчонка без единой царапины. Ёшинака крестится, Иван читает молитву.

– Ты никого?

– Вроде нет, – в глазах Ивана нет глубокой уверенности.

Накамура двумя руками пытается склеить разорванную губу. Такаси в ужасе обнаруживает, что у него из уха течет кровь.

– Слышишь этим ухом?

Такаси испугано кивает.

– Пустяки, заживет!

Ёшинака набирает номер. Мобильник треснул, кнопки вываливаются… Слышимость ужасная. Японские ругательства чередуются с русскими. Итосу обещал лично приехать. Довольно позднее время для прогулок.

Иван наконец успокаивается:

– Как тебя зовут-то? – обращается он к девушке.

– Ирина. Не бросай меня.

Глава 24 Возвращение из дискотеки. Иван Копылов и проблемы воеводы Свенельда.

Компания не успела толком привести себя в порядок, как поблизости раздалось шуршание шин. Все быстро метнулись за ларек мороженного, замерли в тени. Из черной машины вылез человек средних лет, с характерными азиатскими чертами лица. Раскосые глаза снайпера, безобразный шрам на щеке. Итосу Киёкадзу.

– Быстро в машину!

Итосу рвет с места, говорит через плечо:

– Вокруг все оцеплено, меня проверяли. Свободны только переулки.

– Едем.

Немыслимая мешанина русских и японских слов. Иван с ужасом осознает, что понимает все. Когда машина тормозит перед домом проживания иностранцев, он смотрит девушке прямо в глаза:

– Домой поедешь?

– Не сейчас, куда я в таком виде!

Портье удивленно смотрит на входящих жильцов.

– Что случилось?

– Ходили на дискотеку, – вежливо объясняет Накамура.

– «Маски – шоу» смотрели, – поясняет Иван.

Портье значительно поднимает брови:

– Понимаю… Девушка с вами?

– Да, это наша родственница, – говорит Такаси.

– Сразу всех? – уточняет портье.

Нет, лично моя, – Иван говорит уже из лифта, двери закрываются, лифт трогается вверх.

Огромная квартира Итосу превращается в госпиталь.

Когда все залепили свои царапины, помылись, переоделись в свежее, Иван с Ириной вышли на широкий балкон. Приятная прохлада опустилась на Москву. Далеко внизу гудит проспект, редкие машины проносятся, блестя огоньками фар.

– Ты этого мужика раньше знала? – спрашивает Иван.

– Нет, я вообще на эту дискотеку пришла в первый раз, – девчонка держится, но подбородок потихоньку начинает дрожать.

– Покажи руки, – приказывает Иван.

Обиженные глаза, полные слез. Ирина протягивает руки, – На, гляди!

– Девичьи слезы – что вода, – успокаивает себя Иван, внимательно осматривает предплечья, ладони, смотрит даже между пальцами.

– Верю. А как ты на дискотеку попала?

– Рекламу по телевизору посмотрела. У нас ведь все девочки ходят. Пять этикеток Блю Вонтина собрала, и пришла.

За подбородком начинают сотрясаться и плечи. Что-то не так. Что не так?

– Деньги на билет где взяла? Он и со скидкой недешево стоит.

Плотину прорвало.

– Колечко! Мамино! Прода-ла-а! – На грудь Копылову извергается целый потоп, – зо-ло-то-о-е!

– Понятно, – говорит Копылов, – иди-ка ты поспи, утро вечера мудренее.

Накамура привел себя в порядок, и попрощался, возвращаясь к себе. Братья Тоёхара увязались с ним. Итосу предоставил места Ирине и Ивану, сам пошел пить сакэ с Ёшинакой. Иван коснулся щекой подушки, и сразу провалился в глубокий сон.