Место, которое зовется домом

– Ты не можешь просто так врываться сюда, обвиняя всех и каждого, словно и… не отсутствовал все это время!

– Так Совет действительно продает этот дом?

– Возможно, – сказала она и не выдержала: – Да, продают!

– И ты об этом знала?

– Я пыталась убедить их не продавать, но он обходится слишком дорого, и они решили продать.

Она вдруг почувствовала себя бесконечно усталой. Она сделала все, что было в ее силах, а он отчитывает ее, как ребенка! Айвор украдкой наблюдал за ней.

– И говорят, что все будет хорошо. – В горле у нее стоял комок. – Они мне обещали.

– Они не собираются вас разлучать? Тебя и детей?

– Нет, они меня заверили совершенно определенно. Разлучать нас не собираются. Все дело исключительно в доме. Он слишком дорогой. Старый, сырой, и так далее… И я вполне могу их понять.

Ее раздражало и смущало то, что Айвор смотрит на нее изучающим взглядом. И она сердито подумала: «Я же все-таки не старая занавеска, которую нужно подлатать! Так что, Айвор, спасибо большое за внимание, и довольно!» Однако она понятия не имела, каковы на самом деле его мысли. Он явно был раздражен, и ей это было неприятно, и хотелось сказать: «Это не твое дело! Это не твой дом, так что успокойся». Однако же она прекрасно знала, что Шиллинг-Грейндж был когда-то и его домом; знала, как сильно он к этому дому привязан; помнила, как он всегда им помогал – всего лишь трех дней, что прошли с момента его возвращения, хватило, чтобы он волшебным образом успел перечинить всю детскую одежду, а самим детям невероятно поднять настроение.

Клара снова поставила чайник и, когда он закипел, заварила чай. Они сели за стол лицом друг к другу, и, хотя оба молчали, казалось, что они все еще продолжают спорить. Первым нарушил молчание Айвор, как-то невпопад заметив, что их сад выглядит на редкость зеленым (никаким он зеленым не выглядел!), и Кларе стало понятно, что думает он совсем о другом. На лестнице то и дело слышались шаги тех мужчин, они громко топали, разгуливая по всему дому, но она старалась не обращать на это внимания.

– По-моему, вряд ли вас оставят всех вместе. Что-то не похоже, тебе так не кажется?

– Почему ты так говоришь? – Клара высморкалась и помахала рукой с зажатым в ней носовым платком: – Извини, простыла.

– Они наверняка распихают детей по всей округе. Они всегда так делают.

– Все изменилось с тех пор, когда ты был ребенком, – возразила она.

– Не так уж сильно.

– Ну, я-то в любом случае не позволю, чтобы нас разделили, – сказала Клара, но это прозвучало отнюдь не вызывающе дерзко, а скорее капризно, как у рассерженного малыша. Она вспомнила, какие прекрасные дома рисовала в своем воображении, какие ей виделись замечательные места, где дети могли бы отлично расти, развиваться, быть счастливы. Неужели ее сознательно ввели в заблуждение?

– Это все из-за того человека?

– Что именно?

– То, что ты ничего не предприняла, чтобы спасти положение? Это все из-за твоего друга-профессора?

Клара попыталась посмотреть на происходящее с точки зрения Айвора. Он вернулся, услышал, что детский дом собираются продать, и решил, что она ровным счетом ничего не сделала, чтобы это предотвратить. Просто сложил два и два, и у него получилось пять сотен. И все же – это действительно не имело к нему никакого отношения.

– Дело совсем не в этом. Я ничего не стала делать, потому что это не нужно. Все и так будет хорошо. Меня в этом несколько раз заверили. Этот переезд может даже оказаться для нас полезным. Мы все сможем начать сначала.

Айвор чуть не подавился чаем. Но, похоже, фраза «сможем все начать сначала» его убедила.

– Ведь это будет дом, специально построенный для нас! – прибавила она победоносным тоном.

И он опять как-то странно, искоса, на нее глянул.

Она внимательно на него посмотрела, и он тоже посмотрел на нее, и она почувствовала, как ею овладевают прежние чувства. Нет, никуда они не делись и не денутся, черт бы побрал этого Айвора!

– Итак, вы с Руби вернулись домой? – От этого вопроса она никак не могла удержаться.

– Никакой Руби здесь нет, – сказал он и, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений, пояснил: – Я один, Клара. – Он помолчал. Допил чай, поставил чашку, посмотрел ей в глаза и прибавил: – В отличие от тебя.

Она моментально воспламенилась:

– А ты думал, я тебя буду дожидаться? – И он, разумеется, тут же взбесился:

– Ничего я не думал и ничего от тебя не жду!

Что-то неправильный тон они взяли. И все получалось как-то неуклюже, неловко. Он весь встопорщился, защищаясь, да и она тоже.

Неужели мы успели так сильно перемениться?

– Но она-то сюда вернется?

– Может, и нет.

– Она во Франции?

– Во Франции? Нет!

Клара ненавидела, когда он так на нее смотрел – как на чужого человека, да еще и весьма ему неприятного.

– С чего бы это ей быть во Франции? – спросил он.

– Я просто подумала… не знаю.