Место назначения неизвестно

— Совсем не в лучшую сторону, — ответила Хилари. — У меня было сотрясение мозга, а теперь из-за него ужасные головные боли и нарушения памяти.

— Всего лишь неудобства, не более того, — возразил мистер Аристидес, махнув рукой. — А вы пережили приключение духа, не так ли?

— Это правда, — медленно согласилась Хилари. — Я действительно пережила приключение духа.

В тот момент она думала о бутылке минеральной воды «Виши» и о пригоршне снотворных таблеток.

— У меня никогда не было подобных испытаний, — разочарованно произнес мистер Аристидес. — Так много всего было, этого — нет.

Он встал, поклонился и со словами «Mes hommages, madame»[25] вышел из комнаты.

ГЛАВА 8

«Как похожи, — думала Хилари, — все аэропорты! Всем им присуща какая-то странная анонимность. Все они расположены на определенном расстоянии от города, который обслуживают, и вследствие этого вас охватывает какое-то неловкое чувство существования вне государства. Можно лететь из Лондона в Мадрид, Рим, Стамбул, Каир, да куда угодно, и, если маршрут вашего путешествия пролегает через какой-нибудь город по воздуху, вы никогда не получите ни малейшего представления о том, как выглядит этот город! А если вам доведется мельком увидеть его из окна самолета, то увидите всего лишь разукрашенную карту со зданиями, сложенными из детских кубиков. И почему, спрашивается, — с досадой думала она, — нужно всегда приезжать в такую рань?!»

Она находилась в зале ожидания уже около получаса. Миссис Кэлвин Бейкер, решившая сопровождать Хилари в Марракеш, безостановочно болтала. Хилари отвечала, почти не слушая, что ей говорят. Но вдруг она осознала, что речевой поток ее спутницы устремился в новое русло. Миссис Бейкер теперь переключила свое внимание на двух других путешественников, сидящих рядом. Оба они были высокими светловолосыми молодыми людьми. Один из них — американец с широкой дружелюбной улыбкой, другой — довольно мрачно выглядевший датчанин или норвежец. Датчанин говорил по-английски медленно, с трудом и очень осторожно. Американец был явно обрадован встрече с путешествующей соотечественницей. И вскоре миссис Кэлвин Бейкер, следуя своим представлениям о долге, повернулась к Хилари:

— Мистер… Разрешите познакомить вас с моей подругой миссис Беттертон.

— Эндрю Питерс. Для друзей просто Энди.

Другой молодой человек встал и, чопорно поклонившись, представился:

— Торквил Эрикссон.

— Теперь мы все знакомы! — радостно воскликнула миссис Бейкер. — Вы тоже летите в Марракеш? Моя подруга впервые собралась туда…

— И я тоже, — вставил Эрикссон, — еду в первый раз.

— Как и я, — добавил Питерс.

Неожиданно заработал громкоговоритель и хрипло объявил что-то по-французски. Слова были еле различимы, но оказалось, что приглашают на посадку в самолет.

Не считая миссис Бейкер и Хилари, в самолете было еще четыре пассажира. Кроме Питерса и Эрикссона там находились высокий худой француз и строгого вида монахиня.

День выдался ясным, солнечным, и условия для полета были благоприятными. Откинувшись на спинку сиденья, Хилари изучала своих попутчиков через полуприкрытые веки, стараясь отвлечь себя от тревожных мыслей, роящихся в голове.

На одно кресло впереди нее через проход сидела миссис Кэлвин Бейкер, в сером дорожном костюме напоминавшая откормленную и довольную собой утку. Надев маленькую шляпку с опущенными вниз полями, она листала глянцевые страницы журнала, временами наклонялась вперед и постукивала по плечу сидящего перед ней веселого светловолосого молодого американца Питерса. Когда Бейкер делала так, тот поворачивался и с энтузиазмом реагировал на ее замечания, каждый раз добродушно улыбаясь. «Насколько доброжелательны и дружелюбны американцы, — думала Хилари. — Как они отличаются от чопорных путешествующих англичан!» Хилари даже представить не могла себе, чтобы мисс Хетерингтон, например, вступила в непринужденную беседу с молодым человеком, пусть даже соотечественником, на борту самолета. Хилари даже сомневалась, что тот стал бы отвечать столь же дружелюбно, как это делал молодой американец.

Через проход от нее сидел норвежец Эрикссон.

Поймав ее взгляд, он коротко кивнул и, наклонившись через проход, протянул ей журнал, который только что закрыл. Она поблагодарила и взяла журнал. В кресле за норвежцем сидел худой темноволосый француз — вытянув вперед ноги, и, казалось, спал.

Хилари повернула голову и посмотрела через плечо. За ней сидела сурового вида монахиня, и ее глаза, бесстрастные и безразличные, смотрели на Хилари без всякого выражения. Монахиня сидела неподвижно, сцепив руки перед собой. Хилари подумала, что само время сыграло здесь странную шутку, послав женщину в традиционном средневековом платье в путешествие на самолете в двадцатом веке.