Место назначения неизвестно

Причиной опасного восприятия, по ее мнению, являлось то, что она была женщиной. А женщины более легко приспосабливаются по своей природе. В этом их сила и слабость. Они исследуют окружающую обстановку, принимают ее и, как настоящие реалисты, извлекают из нее все, что можно. И больше всего ее интересовала реакция на происходящее людей, прибывших сюда вместе с ней. Хельгу Нидхайм она вообще видела очень редко, разве что встречалась с ней иногда в столовой. Во время встреч немка снисходила до небрежного кивка, не более. Насколько можно судить, Хельга Нидхайм была счастлива и довольна. Организация явно соответствовала тому представлению, которое немка заблаговременно составила о ней. Она принадлежала к типу женщин, полностью поглощенных своей работой, и большую поддержку ей оказывало присущее ей высокомерие. Превосходство ее самой и ее друзей-ученых над всеми остальными было первым пунктом в вероисповедании Хельги. У нее не было никаких идей о братстве всех людей, о мире во всем мире, о свободе интеллекта и духа. Будущее для нее было ограниченным, но полностью направленным на завоевание. Сверхраса, и она ее представитель, остальной же мир обращен в рабство, и в случае повиновения с ним обходятся со снисходительной любезностью. Проповедовали ли ее коллеги различные политические взгляды, были ли их устремления скорее коммунистическими, нежели фашистскими, мало волновало Хельгу; их работа была полезной, они были нужны, а идеи со временем изменятся.

Доктор Баррон был более разумен, чем Хельга Нидхайм. Время от времени Хилари удавалось побеседовать с ним. Он был поглощен своей работой, полностью удовлетворен условиями, созданными для него, но его пытливый галльский ум заставлял размышлять над обстановкой, в которой он оказался.

— Не то, чего я ожидал, — заметил он ей однажды. — Нет, честно, но это entre nous[47], миссис Беттертон. Я не в восторге от тюремных условий, а здешние условия именно тюремные, хотя клетка, прямо скажем, щедро позолочена.

— Вряд ли нашли вы здесь ту свободу, которую так искали, — предположила Хилари.

Он улыбнулся ей быстрой и печальной улыбкой:

— Вы ошибаетесь. На самом деле я не искал свободы. Я цивилизованный человек. А цивилизованный человек знает, что такой вещи попросту не существует. Только молодые и неотесанные народы пишут «Свобода» на своих знаменах. Всегда должна существовать плановая структура органов безопасности. А сущность любой цивилизации состоит в том, что образ жизни в ней должен быть умеренным. Усредненным. Всегда приходится возвращаться к усредненному образу жизни. Нет, буду с вами откровенен. Я приехал сюда ради денег.

Хилари в свою очередь тоже улыбнулась. Ее брови удивленно приподнялись.

— Какая вам польза от денег здесь?

— Деньги идут на оплату очень дорогого лабораторного оборудования, — сказал доктор Баррон. — Здесь мне не приходится запускать руку в свой собственный карман, и посему можно служить делу науки и удовлетворять свое интеллектуальное любопытство. Я человек, искренне любящий свою работу, это правда, но люблю ее не ради блага человечества. Всегда считал, что те, кто пекутся о человечестве, больше занимаются общественной деятельностью и представляют собой довольно посредственных работников. Нет, я ценю чисто интеллектуальное удовольствие, получаемое от исследовательской работы. Кроме того, большая сумма денег была уплачена мне перед тем, как я уехал из Франции. Она надежно помещена в банк, и в свое время, когда все это закончится, я смогу распорядиться ею по собственному усмотрению.

— Когда все это закончится? — повторила Хилари. — А почему это все должно закончиться?

— Нужно обладать здравым смыслом, — ответил доктор Баррон. — Нет ничего постоянного, ничего вечного. Я пришел к выводу, что всем здесь заправляет сумасшедший. А сумасшедший, с вашего позволения, может быть очень логичным. Если вы богаты и логичны, к тому же еще и ненормальны, вы можете преуспевать очень значительное время, живя в мире собственных иллюзий. Но в конце концов, — он пожал плечами, — в конце концов все развалится! Потому что, видите ли, все это неразумно, то, что происходит здесь! А то, что неразумно, рано или поздно должно проявить себя именно так. В настоящее же время, — он опять пожал плечами, — это меня очень даже устраивает.