Место, названное зимой

Не желая сверх необходимого бурить в земле маленькие дырочки под столбы для изгороди, потому что приближался сезон кусачих насекомых, он вместо того вырыл с краю строительного участка длинную и глубокую яму для уборной – достаточно далеко, чтобы это было гигиенично, и достаточно близко, чтобы не приходилось с трудом прокладывать долгий путь до неё по снегу. С помощью Пола он построил вокруг неё маленький сарай из рубероида, сделал остроконечную крышу и сконструировал сиденье из крышки сломанного соснового стола, выпавшего из повозки какой-то невезучей семьи иммигрантов. Проделав в крыше окно для вентиляции и даже прибив к стене некое подобие книжной полки, он начал ощущать себя поблизости от цивилизации, хотя совсем рядом стояла палатка.

Время шло быстро, и вскоре он уже смог засеять пшеницей первые акры, но едва только крошечные ростки стали видны на фоне сорняков, неизбежно разраставшихся вокруг них, он вновь вернулся к строгому распорядку: расчищать, пахать и огораживать свою территорию. К вечеру он слишком уставал, и сил хватало только на еду и сон, но Слэймейкеры время от времени звали его с собой в Винтер за провизией, или в поездку куда-нибудь на поезде в выходной, или просто к себе на ужин, чтобы он совсем не спятил. По воскресеньям все они отправлялись в ближайшую англиканскую церковь, пусть даже до неё приходилось ехать на телеге часа два. Слэймейкеры были ничуть не набожнее Гарри и, уж конечно, не были благочестивыми лютеранами, как Йёргенсены, но ездили туда, по всей видимости, по той же причине, что и он, – чтобы ощутить спокойствие и целостность с миром, услышав привычные слова и хорошо знакомые гимны, которые скверно пелись под аккомпанемент хрипящей маленькой фисгармонии. И ещё они шли туда, чтобы увидеть людей.

Слэймейкеры были во многом настолько же самодостаточны и сдержанны, насколько Гарри застенчив, и между ними сложилась негласная договорённость не задерживаться слишком надолго по окончании церковной службы и не слишком часто выбираться вместе на церковные собрания или на пикники у озера Маниту. Но, как сказала Петра, даже в таком маленьком и разбросанном по огромной территории обществе лучше время от времени показываться, чтобы тебя не сочли нелюдимым и странным.

Ещё одной причиной для общения стали книги. Гарри посылал заказы в книжный магазин на Пикадилли и выписал для Петры полное собрание сочинений Дюма в переводе, а для Пола – всего Диккенса, желая отблагодарить их за заботу в то время, когда он болел и, конечно, умер бы, не вмешайся они. Дюма был особенно хорош тем, что все эти шелка, бриллианты, драки на мечах и заговоры настолько отличались от реалий их жизни, что, читая, можно было ненадолго перенестись в другую эпоху; но, по большому счёту, это была напыщенная чепуха, и Гарри понял по выражению лица Петры, что лучше бы подарил ей что-нибудь не столь усыпляющее. В ответ она снабжала его историческими книгами Уильяма Кирби и Джона Ричардсона, романами Р. М. Баллантайна[32] и тому подобных, и оттого жизнь в прериях, где обитали только отверженные, жалкие индейцы, а из диких животных самыми крупными были койоты, казалась скучной и лишённой приключений.

Только познакомившись с Винни, Гарри уже начал понимать, что в компании женщин ему проще, чем среди мужчин. Или, может быть, виной тому стала роковая встреча с Браунингом. Возможно, дело было в том, что они просто не представляли для него искушения? Но как бы то ни было, забота Петры о нём быстро привела к искренней и крепкой дружбе. Отчасти она знала историю его жизни, знала, что он был женат и что жена оставила его ради другого, что он страдал в разлуке с дочерью. В ней не было ни капли женского лукавства или кокетства, и её, судя по всему, успокаивало то, что он не пытался за ней ухаживать. Она была ему как сестра, как Джорджи в те далёкие времена, когда её симпатия к нему ещё не сменилась отвращением.

Понять Пола оказалось труднее. Он был лишён агрессивности, как и утомительного соревновательного духа, который часто давал о себе знать в общении с мужчинами; в отличие от более властной сестры, никогда не давал советов и вообще, казалось, был погружён в себя. И всё же он улыбался той улыбкой, какую Гарри принимал за насмешку. Он полагал, что Пол считает его городским болваном, и чем больше думал об этом, тем глупее вёл себя в его присутствии.

Вскоре стало известно, что дом, вернее сказать, материалы для дома, уже привезли на станцию Винтера. Даже на большей из двух его телег он лишь за несколько поездок смог перевезти все детали на свой участок. Большинство панелей оказались чудовищно тяжёлыми и неудобными для перевозки. Пришлось долго думать, как погрузить их на телегу, чтобы они не цеплялись за ветки, а потом изрядно помучиться, выгружая.