Место под названием «Свобода»

Члены жюри присяжных удалились для совещания. Все они относились к общественному классу, именовавшемуся «нижним средним». Это были мелкие коммерсанты, более или менее обеспеченные ремесленники, те же лавочники. Они, разумеется, ненавидели любые нарушения порядка и воровство, но питали недоверие к правительству и ревностно защищали свободу (по крайней мере, свою собственную).

Они признали женщину виновной, но оценили ткань всего в четыре шиллинга, то есть значительно дешевле, чем она стоила на самом деле. Гордонсон объяснил, что по закону ей грозила виселица за кражу товаров из магазина стоимостью более чем в пять шиллингов. Вердикт был вынесен намеренно так, чтобы судья не смог назначить наказание в виде смертной казни.

Но приговор и не провозгласили немедленно. Все решения судей зачитывались под конец дня заседаний.

Вся процедура едва ли заняла четверть часа. Следующие дела рассматривались так же быстро, лишь на немногие уходило более тридцати минут.

Кору и Пег вызвали вместе уже в послеобеденное время. Хотя Мак знал, что ход суда над ними заранее предопределен, он все равно сложил пальцы рук крестами и надеялся, что все пройдет по намеченному плану.

Джей Джеймиссон заявил, что Кора вовлекла его в беседу на улице, а Пег воспользовалась моментом, чтобы стащить вещи из его карманов. В качестве свидетеля он вызвал Сидни Леннокса, который видел происходившее и успел предупредить его. Ни Кора, ни Пег не стали опровергать изложенную им версию событий.

Вознаграждением для них послужило появление самого сэра Джорджа Джеймиссона, заявившего, что подсудимые оказали неоценимую помощь в поимке другого, гораздо более опасного преступника, и обратился к судье с прошением о замене повешения высылкой из страны.

Судья сочувственно кивал, но приговор собирался огласить своим чередом в конце своего рабочего дня.

Несколько минут спустя началось разбирательство по делу Мака Макэша.

* * *

Лиззи не могла себя заставить думать ни о чем, кроме суда.

Она пообедала в три часа, а поскольку Джей должен был отсутствовать дома до вечера, к ней пришла в гости и составила компанию матушка.

– Ты выглядишь несколько располневшей, дорогая, – сказала леди Хэллим. – Ты стала слишком много есть?

– Наоборот, – ответила Лиззи. – Порой от еды я начинаю плохо себя чувствовать, чуть ли не заболеваю. Мне кажется это связанным с волнениями перед отбытием в Виргинию. И еще на меня отрицательно воздействует ужасный суд над Маком Макэшем.

– Он никоим образом тебя не касается, – резко заметила леди Хэллим. – Десятки людей ежегодно отправляются на виселицу за значительно менее серьезные преступления. Нельзя оправдывать его только потому, что ты была с ним знакома еще в детстве.

– Откуда тебе вообще известно, что он совершил то преступление, в котором его обвиняют?

– Если не совершал, его признают невиновным. Уверена, его будут судить по тем же канонам, по каким судили бы любого другого человека, имевшего глупость принять участие в бунте.

– Но он не просто так принял в нем участие, – объяснила матери Лиззи. – Джей и сэр Джордж намеренно спровоцировали мятеж, чтобы арестовать Мака и покончить с забастовкой разгрузчиков угля. Джей сам мне признался в этом.

– В таком случае у них имелись для этого веские основания.

Слезы навернулись на глаза Лиззи.

– А тебе не кажется, мамочка, что это крайне несправедливо.

– Мне кажется только одно. Ни тебе, ни мне не должно быть до суда никакого дела, – твердо заявила мать.

Стремясь не выдать своего отчаяния, Лиззи съела полную ложку десерта – яблочного пюре в сахарной пудре. Но от еды ей снова сделалось дурно, и она отложила ложку в сторону.

– Каспар Гордонсон говорит, что я могла бы спасти Маку жизнь, если бы выступила в его защиту во время суда.

– Не приведи господи! – в шоке воскликнула матушка. – Пойти против собственного мужа в зале общественного суда! Даже думать не смей!

– Но на чашу весов положена жизнь человека! Подумай о его несчастной сестре. Каким горем станет для нее известие о казни брата.

– Милая моя! Не забывай, что они простые шахтеры и совсем не похожи на нас с тобой. Их жизнь почти ничего не стоит, и они не расположены так глубоко горевать, как представители нашего общественного класса. Его сестра попросту напьется джина однажды вечером, а уже утром как ни в чем не бывало спустится на работу в шахту.

– В глубине души ты сама не веришь в то, что говоришь, мама. Уж я-то тебя хорошо знаю.

– Пожалуй, я немного преувеличиваю. Но вполне уверена – мы не должны тревожиться из-за подобных вещей.

– Я ничего не могу с собой поделать. Мак – храбрый молодой человек, стремившийся стать свободным, и для меня невыносима мысль о том, что его жизнь может скоро оборваться в петле.

– Тебе остается тогда только усердно молиться за него.

– Я и молюсь, – заверила ее Лиззи. – От всего сердца молюсь.

* * *

На сей раз обвинителем выступил профессиональный прокурор Огастес Пим.

– Он много работает на правительство и всегда очень занят, – шепотом сообщил Маку Гордонсон. – Ему, должно быть, щедро заплатили, чтобы он взялся за ваше дело.