Читаем Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба полностью

Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба

Доктор: То, что кроме смерти больше ничего нет.

Ботвиник (разочарован): Не может быть.

Доктор: Увы.

Ботвиник: Какая-то, извините, глупость. Если смерти нет, то смерть есть. Чепуха.

Доктор: Повторяю для слабоумных. Если смерти нет, то это значит, что нет ничего и после смерти. Надеюсь, это понятно?

Ботвиник: Допустим.

Доктор: А если после смерти ничего нет, то это значит, что смерть есть, потому что смерть – это как раз то, где ничего и никогда нет… Понятно?

Ботвиник (подавлен): Никогда не слышал такой умопомрачительной софистики. (Помедлив.) Уж не хотите ли вы сказать… (Встает, озираясь.) Что я действительно… (Принужденно смеется.) Какая-то, извините, глупость. Раз кроме смерти ничего нет, то и я никогда не умирал, потому что никогда не жил.

Доктор: Не понимаю чего вам бояться, если вы только что доказали, что смерти нет?

Ботвиник: Доказать, знаете ли, можно, все что угодно, включая существование Господа Бога. Доказательства – они ведь тем и хороши, что всегда находятся в некотором удалении от того, что они доказывают. Один мой приятель, например, доказал, что его жена – целомудренная особа, тогда как половина города знала без всяких доказательств, что она обыкновенная шлюха. И ничто не могло убедить его в обратном.

Доктор: Не знаю, как ваш приятель, но в вашем доказательстве я вижу еще одно слабое место.

Ботвиник: И какое же?

Доктор (понизив голос и наклонившись к Ботвинику): Имейте в виду, господин Ботвиник, кое-что воображаемое все же существует.

Ботвиник: Ерунда. (Помедлив, нервно.) Нет, просто ерунда… (Тревожно). Например?

Доктор: Например, душа. Вы ведь не станете утверждать, что души не существует?

Ботвиник: Господи, господин доктор!.. Ну, при чем здесь, скажите на милость, душа?

Доктор: Наверное, при том, господин Ботвиник, что без нее вы никогда не сможете совершить ни одного правильного шага… (Быстро разливая виски и поднимая свой стакан). Ваше здоровье, господин Ботвиник.

Ботвиник: Ваше здоровье, господин доктор. (Пьет, затем поднимает голову и прислушивается, озираясь).

Короткая пауза.

(Насторожено.)Мне кажется, тут что-то изменилось… Какой-то свет… (Прислушиваясь.) Слышите этот шум?

Доктор: Пустое, господин актер. Если хотите знать, то это шумит прошлое, которое вечно недовольно тем, что оно прошло и на него мало кто обращает внимание… Да вы, должно быть, и сами все знаете не хуже меня.

Слышен вой ветра, дребезжание кровельного железа, хлопанье ставень и шум деревьев.

Ботвиник (продолжая озираться и прислушиваться): Может это и прошлое, но только что-то уж больно громко оно шумит.

Доктор: А вы как думали, господин Ботвиник?.. Это память. Она спит до времени, шляется, бог знает где, а потом вдруг ни с того, ни с сего, завоет, закружит, налетит ураганом, пройдется смерчем, – только держись!..

Ботвиник: Вы слышите. Слышите? (Пытаясь отвернуться от ветра). Это напоминает мне подмостки… Одна сцена закончилась и начинается другая. (С отчаяньем.) А главное, ничего нельзя поделать.

Доктор: Абсолютно ничего, господин Ботвиник… Тем более, что мы уже стоим, кажется, одной ногой на той тропинке, откуда начинается дорога в Ад!

Ботвиник: Но почему же обязательно в Ад, господин доктор?

Доктор: Хотите, называйте это «Раем». Ведь это только слова, господин актер… Рай, Ад. Что меняется от перемены имени?.. Я думаю, что ничего.

Ботвиник (глухо): Ничего.

Доктор: Поэтому давайте-ка лучше глотнем еще немного того, что посылают нам Небеса.

Ботвиник: Охотно. (Подвигая Доктору свой стаканчик.)

Короткая пауза, в продолжение которой Ботвиник и Доктор быстро выпивают виски, после чего Ботвиник хватается за горло и, хрипя, падает в кресло.

Доктор: Что такое?

Ботвиник: Я умираю. (Хрипит.)

Доктор: Неужели?

Ботвиник: Говорю вам… (Хрипит.)

Доктор: Глупости. Тот, кто уже умер, второй раз умереть не может. Это – аксиома.