Метамодерн в музыке и вокруг нее

Как работает ASMR на физиологическом уровне? Психолог Ольга Крапивина объясняет: «У людей, которые отмечают у себя меридиональную реакцию, на МРТ снижается связанность между фронтальными долями головного мозга и областями, отвечающими за чувства и внимание. Мозг переходит в режим отдыха, мы перестаем отслеживать изменения, которые происходят во внешнем мире, и как бы заглядываем внутрь себя»[186].

ASMR – это метамодернистская щекотка, оборачивающаяся эйфорией.

обе они

Лев Выготский в Психологии искусства показывает, как именно форма «должна уничтожать содержание», и почему любое действенное художественное произведение представляет собой движение двух противоположных тенденций, которые все усиливаются и усиливаются и наконец схлопываются (аннигилируют) в финальном взрыве-разрядке. В метамодернистском произведении эти два противоположных плана – план меланхолии и план эйфории – постоянно сосуществуют в одновременности, не усиливаясь и не ослабляясь, а как бы мерцая, заставляя нас ощущать обе части оппозиции одновременно.

Меланхолия и эйфория сходятся в особой «новой сентиментальности» метамодерна, сентиментальности холодной и отстраненной, наполненной ностальгией по небывшему и одновременно эйфорией желания обрести новый смысл, эйфорией тоски по сверхсмыслу, зачастую приобретающей оттенок сакральности – не случайно актуализируется «сакральное пространство» Владимира Мартынова и сакральный минимализм Арво Пярта. В обоих этих (столь непохожих) случаях «сакральное» находится вне конфессиональных и даже собственно религиозных рамок, а обращается к вневременным и общечеловеческим чаяниям. В каком-то смысле можно говорить о «сакрализованной сентиментальности» – практически ритуальное (в том числе и по времени – два часа) повторение сентиментальных формул определяет Canto ostinato Симеона тен Хольта, о котором речь пойдет дальше.

Владимир Мартынов, описывая современную ситуацию как переживание смерти Бога, «нетости Бога» по Хайдеггеру, приводит слова из Апокалипсиса, обращенные к Ангелу Лаодикийской церкви: «Ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих»[187]. Не холодность и не горячесть, теплота как их усреднение – вот длительный аффект метамодерна, и он – смесь меланхолии и эйфории.

Если субъектом модерна выступал невротик, а субъектом постмодерна – шизофреник, то субъектом метамодерна становится аутист[188]: его связи с внешнем миром протекают в основном внутри его собственной цифровой реальности, а эмоции предельно атрофированы. Потому и двойной аффект метамодерна запакован в прозрачную пленку невозможности чувствовать.

Меланхолия и эйфория сходятся в особой ностальгичности. Эта ностальгичность парадоксальным образом относится не к прошлому, а к настоящему. Искусство метамодерна возвращает нас к настоящему с помощью ритуального дления одной эмоции. Дления, которое превращает искусство в ритуал. Мерцание.

Искусство эпохи четвертой промышленной революции

новые медиа

Система новых медиа сегодня образует многомерную скульптуру: она радикально меняет природу искусства, искажая привычные его формы до неузнаваемости.

Главные процессы здесь – появление новых жанров внутри самих новых медиа (например, stories в Instagram), влияние медиа на уже существующие виды искусства и включение новых медиа в них, наконец, общее изменение социокультурной ситуации, в которой существует искусство, что заставляет его пересматривать свое предназначение и свои методы. И все же рефлексия новых медиа в искусстве – во всех разновидностях медиаискусства, перформансе, видео-арте, фотографии, инсталляции – несравнима с превращением в искусство самих новых медиа: «музей» становится одной из полок, опций, объектов всеобщего глобального информационного потока, а «художник» поглощается творящим обывателем. Нет-арт (net/art, Internet-art – сетевое искусство) – по своему воздействию, масштабам распространения, социальному значению настолько несопоставим с самим Интернетом, что неизбежно отстает от него в том числе и эстетически: пока художники старого типа (пусть и работающие с осмыслением Интернета) создают свои нетарт-проекты для критиков – какое-нибудь одно свежее приложение создает новую вселенную со своей эстетикой, этикой, системой мемов для миллионов.

Основная тенденция сегодняшних медиа – это предельное ускорение: невероятно быстро устаревают не только виды медиа, но целые их поколения.