Метаморфозы музыкального инструментария:неофилософия народно-инструментального искусства XXI века

Однако всякая разнородная социальная общность, проживающая компактно, — конгломерат наций, классов и иных социальных групп — более тесно объединена внутренними культурными и экономическими отношениями, нежели существующая автономно. Поэтому даже при наличии антагонизмов между классами или другими социальными группами в культуре этой разнородной общности имеется все же больше общих черт по сравнению с инонародной культурой. То есть социально-культурная общность (выше мы называли ее психологическим понятием “этническая общность”) сильнее классовых противоположностей.

На основе анализа истории развития национальных культур необходимо признать, что этническое чувство сильнее классовых противоречий. Этническая принадлежность и присущие национальному человеку качества даются ему изначально (что не означает “от рождения”); классовое же — временно и преходяще.

В истории мировой культуры были периоды, когда тот или иной музыкальный инструмент соответствовал требованиям самых различных слоев общества, несмотря на отмечаемые особенности культовой, светской и народной музыки. Это относится, к примеру, к распространенному в XII — XIV веках в странах Западной Европы фиделю (виеле). Б. Струве отмечает, что “этот смычковый инструмент использовался в церковном обиходе и в светской музыке; некоторые разновидности его широко бытовали в народной музыкальной жизни”.[160] Другой более поздний пример — виола — это “детище благородного, достойного человека”, которая, по мнению исследователя истории виол и скрипок, нередко использовалась в музыкальном быту и среди буржуазных слоев; ее так же можно было встретить на народном празднике и даже в кабачке. (там же, стр. 57).

Общий вывод Б. Струве о том, что область бытования того или иного инструмента “почти никогда не была замкнутой” (там же), позволяет говорить не только о соответствии этих инструментов интонационным, ладовым и другим особенностям музыкальной культуры различных социальных слоев, но и выполнении ими разнообразных социальных функций: сопровождение культовых обрядов, массовых народных праздников, светских приемов, интимных встреч и т. п., то есть о широком применении во всем обществе независимо от национальной или социальной принадлежности. Подобные тенденции наблюдались и в Древней Руси, и в более поздние периоды истории России.

Отсюда вывод: многие музыкальные инструменты “выросли” из рамок чисто национального инструмента вместе с демографическими изменениями самого общества. Поэтому они отражают миросозерцание не нации, а, скорее, определенного социума — сложного смешения наций и народностей, объединенного психологическим понятием “этническая общность”.

Сугубо национальные музыкальные инструменты, то есть используемые лишь какой-либо одной нацией или народностью в чистом виде, сегодня уже большая редкость. К таким инструментам относятся, пожалуй, лишь музыкальные орудия малых наций и народностей России, сохраняющих традиционный инструментарий с прошлых веков.

Наконец, об инструментах второй подгруппы, которые достаточно сложно вообще назвать музыкальными, так как основная их функция не связана с художественной деятельностью. В частности, еще К. Вертков в свое время предлагал манок лишить права называться музыкальным инструментом до тех пор, пока он не прекратит использоваться по прямому назначению, то есть на охоте имитировать крики птиц или животных.[161] Подобное, по-видимому, можно было бы сказать и по отношению к пиле, косе, дровам, наполненным водой бутылкам или набору глиняных горшков. Тем не менее, вопрос о принадлежности данных орудий к музыкальным инструментам для музыковедов остается открытым. До сих пор в специальной литературе можно встретить статьи, к примеру, о том же манке, как о музыкальном инструменте.[162]  Из всех подобных орудий труда и быта более всего шансов иметь статус музыкального инструмента, пожалуй, у пилы, так как, во-первых, она обладает достаточно широкими мелодическими возможностями — высота звука изменяется в зависимости от силы сдавливания инструмента, во-вторых, для звукоизвлечения на ней используется специальное приспособление — смычок, сугубо музыкальное орудие.

Однако не следует спешить с возведением пилы в ранг народных, пусть даже редких музыкальных инструментов. Правильнее, на наш взгляд, говорить о существовании в русском народе традиции использования орудий труда и предметов домашнего обихода в бытовом и любительском музицировании, традиции многовековой, отражающей стремление народа к поиску звукового самовыражения, самобытной, потому мы и называем ее народной.