Метаморфозы. Новая история философии

Почему же тогда истории об аутизме стали так популярны именно сегодня, хотя ещё четверть века назад их практически не существовало? Большинство историй датируются периодом не раньше 2000 года. Я. Хакинг по этому поводу отмечает, что идея о наличии у эпох «своих» патологий существует по крайней мере со времён книги Сьюзен Зонтаг «Болезнь как метафора» (1978). Одной из её тем было то, что у каждой эпохи есть своя болезнь, которая говорит одновременно нечто важное как об эпохе, так и о «её» болезни. Так, например, туберкулёз был культурным и моральным маркером XIX века. Рак (онкологию) Зонтаг выделила как патологию своего времени (1970-е годы). Позже Зонтаг применила аналогичные размышления к бедствию 1980-х годов в работе «СПИД и его метафоры» (1989). Сам Хакинг отмечает, что не следует ставить под сомнение реальность аутизма, так же как Зонтаг не сомневалась в реальности рака. Это говорит лишь о том, что повышенная осведомлённость об аутизме может отражать некоторые важные черты нашего времени.

Особое внимание при этом Хакинг уделяет тому, что он называет «преходящими психическими заболеваниями», под которыми он подразумевает «болезни, которые появляются в определённое время, в определённом месте, а затем исчезают». Более распространенный термин для таких «заболеваний» – «культуральные синдромы». Хакинг причисляет истерию к такого рода преходящим болезням, а также посвящает большую часть книги «Безумные путешественники: размышления о реальности временных психических заболеваний» (1998) культуральному синдрому «фугу». Он и ему подобные расстройства «проявляются только в определённое время и в определённых местах по причинам, которые, как мы можем только предполагать, связаны с культурой тех времён и мест»[21]. Дело не в том, что реальные люди не страдают от реальных симптомов; скорее, сущности этих болезней являются временными и случайными способами их группировки и обозначения. К ним, пусть и с осторожностью, Хакинг причисляет и аутизм.

Но сегодня речь идёт не только и, возможно, даже не столько об аутизме как синдроме эпохи, а о появлении целой «аутистической культуры» как отсылке к культурным явлениям с характеристиками автореферентности, которые существуют параллельно с описанными медициной симптомами. Недавние исследования аутизма выявили спорное, а иногда и противоречивое понимание «аутистического спектра», так что обозначилось разделение между теми, кто утверждает, что аутизм является генетическим расстройством (и впоследствии верит в возможность определённого, с медицинской точки зрения, лечения этого состояния), и теми, кто утверждает, что аутистическое состояние является на самом деле «эффектом» эволюции человеческого вида.

В последнем случае речь идет даже о популяризации аутизма, моде на аутизм, превращении его в норму, более того, в нечто престижное и манящее, притягательное в своей загадочности и гениальности. Обычно при слове «аутист» мы представляем высокообразованного мужчину, который может целеустремлённо сосредоточиться на определённой цели в ущерб своей заботе о других людях. Этот мужчина может быть выдающимся учёным или художником, которому, похоже, всё равно, что о нём думают другие. Иногда он является учёным, который хоть и не отличается особой изобретательностью, но обладает способностью приобретать и сохранять массу информации. Он, как правило, не любит новизны и часто жёстко придерживается своего собственного мнения. Быть «немного аутичным» может быть приятным оправданием для людей, которые особенно одержимы своими собственными интересами или делом и не желают учитывать точку зрения других людей. Это также может быть отличным комплиментом!

Проблема здесь в том, что происходит смешение миров – аутичного и нормального. С точки зрения философии эту тенденцию можно описать как переход от «идиографического» подхода к «номотетическому» и обратно. Суть идиографического подхода: Ты попал в чужую культуру. Как её понять? Суть номотетического подхода: Чужой попал в твою культуру. Как ему объяснить, что здесь происходит? В первом случае легко впасть в крайность «солипсизма», когда коммуникация между культурами невозможна, поскольку нет единого основания для сравнения. Во втором случае происходит выхолащивание, предельная «универсализация», редукция к самому примитивному.