Читаем Метаморфозы. Новая история философии полностью

Солипсисты – это люди, которые не хотят иметь дело с субъективностью других людей и, чтобы избежать этого, например, заменяют людей роботами или искусственным интеллектом (таким образом, заменяя субъектов объектами), либо объективируют людей (рассматривают и/или воспринимают субъектов как объекты). Объективированные люди – это те, с кем обращаются как с объектами. И солипсисты, и «объективированные» изолированы и лишены человеческого контакта: социальной связи, символического признания, сопереживания. Проблема «аутистической культуры» в том, что мы все теперь аутисты – либо мы воспринимаем людей как вещи, либо нас так воспринимают.

Итак, существует два вида солипсизма. Первый имеет место, когда к вещи или инструменту относятся как к человеку или предмету. Например, в «Поминках по Финнегану» «люди» – это не только люди, но и реки, кусты, холмы. Второй тип солипсизма противоположен первому: когда люди (субъекты) рассматриваются как вещи/инструменты. В первом случае, человек, который объективирует, рассматривает объект (инструмент, предмет) как личность, как если бы он был абсолютно уникальным объектом. Кстати, это не обязательно плохо. Например, любую техническую революцию можно рассматривать как переход, при котором то, что мы познаём, становится тем, посредством чего мы познаём, то есть становится частью нас! Во втором случае человек, который объективирует, знает, что вокруг есть другие субъекты (лица), но относится к ним как к объектам (инструментам), как если бы он сам был единственным субъектом.

Стать объективированным – значит лишиться автономии и субъективности. Объективированный человек рассматривается и воспринимается так, как будто у него нет убеждений и желаний, нет личности, нет намерений. Объективированный человек, таким образом, является не более чем средством достижения чьих-то целей и не требует никакого сочувствия, взаимности или признания.

Основное различие между «обычным» солипсистом, то есть «объективированным человеком», с одной стороны, и «заключённым в тюрьму» солипсистом (случай медицинского аутизма), с другой, заключается в том, что в то время как первые не вовлечены в человеческие отношения, потому что они не хотят или не имеют возможности делать это, даже если они в состоянии сделать это, последний вовсе не в состоянии поддерживать человеческие отношения, даже если он хочет этого и имеет такую возможность.

Нередко людей с синдромом Аспергера изображают холодными, погружёнными в себя, аморальными, увлечёнными идеями людьми, «маньяками», которые потеряли связь со своей «человечностью» и озабочены только продвижением этих идей и выстраиванием систем и структур, в которые они хотят «запихнуть» реальную жизнь. В основном, это безумные гении. Хотя некоторые люди с синдромом Аспергера могут показаться такими и думать в очень нелогичной манере, они всё ещё являются людьми, у которых есть чувства. А вот радикальным аналогом такого поведения является уже «зомби». Не случайно «Франкенштейн» Мэри Шелли считается «классическим» примером «аутистического» текста. Философские зомби – это вымышленные «существа», поведение которых внешне ничем не отличается от поведения людей. Они не хуже последних ориентируются в пространстве и времени, разъезжают на автомобилях и обедают в ресторанах, беседуют на любые темы, включая философские, принимают решения в Парламенте, обучают других и совершают моральные акты. Однако при этом зомби, во-первых, ничего не осознают – не владеют сознательным опытом, во-вторых, ничего не понимают – у них отсутствует интенциональность и, наконец, не обладают самосознанием. Быть зомби – значит не осознавать своего бытия. Кстати, вот почему нередко аутизм даже в обыденном сознании (не говоря уж о философском) служит синонимом мещанства (филистёрства, обывательства). Аутист – человек, который выпал из истории. Обыватель.

Профессор МГУ им. М.В. Ломоносова Фёдор Гиренок развивает идеи об особом значении аутизма для понимания того, что такое «человек». Если коротко суммировать, то его позиция сводится к следующим положениям. Сознание – это галлюцинация, действие на самого себя, бред. Человек и аутист – синонимы. Человек научился воздействовать на себя посредством языка. Аутист и видит, и слышит, и может говорить, но отказывается от зрения, слуха, речи, чтобы пребывать в состоянии заворожённого покоя. Вопрошание о бытии человека в горизонте аутизма открывает неожиданные вещи: оказывается, что человек – это не биологическое существо и не социальное, а грезящее, то есть нечто третье. «Я сам» – языковая формула аутизма. Идея реальности составлялась из сопротивления галлюцинирующему сознанию аутистов. Аутизм – это уникально человеческое заболевание[27].

Наша гипотеза «пророчества» Д. Беркли

Перейти на страницу:

Все книги серии Тела мысли

Оптимистическая трагедия одиночества
Оптимистическая трагедия одиночества

Одиночество относится к числу проблем всегда актуальных, привлекающих не только внимание ученых и мыслителей, но и самый широкий круг людей. В монографии совершена попытка с помощью философского анализа переосмыслить проблему одиночества в терминах эстетики и онтологии. Философия одиночества – это по сути своей классическая философия свободного и ответственного индивида, стремящегося знать себя и не перекладывать вину за происходящее с ним на других людей, общество и бога. Философия одиночества призвана раскрыть драматическую сущность человеческого бытия, демонстрируя разные формы «индивидуальной» драматургии: способы осознания и разрешения противоречия между внешним и внутренним, «своим» и «другим». Представленную в настоящем исследовании концепцию одиночества можно определить как философско-антропологическую.Книга адресована не только специалистам в области философии, психологии и культурологии, но и всем мыслящим читателям, интересующимся «загадками» внутреннего мира и субъективности человека.В оформлении книги использованы рисунки Арины Снурницыной.

Ольга Юрьевна Порошенко

Культурология / Философия / Психология / Образование и наука
Последнее целование. Человек как традиция
Последнее целование. Человек как традиция

Захваченные Великой Технологической Революцией люди создают мир, несоразмерный собственной природе. Наступает эпоха трансмодерна. Смерть человека не состоялась, но он стал традицией. В философии это выражается в смене Абсолюта мышления: вместо Бытия – Ничто. В культуре – виртуализм, конструктивизм, отказ от природы и антропоморфного измерения реальности.Рассматриваются исторические этапы возникновения «Иного», когнитивная эрозия духовных ценностей и жизненного мира человека. Нерегулируемое развитие высоких (постчеловеческих) технологий ведет к экспансии информационно-коммуникативной среды, вытеснению гуманизма трансгуманизмом. Анализируются истоки и последствия «расчеловечивания человека»: ликвидация полов, клонирование, бессмертие.Против «деградации в новое», деконструкции, зомбизации и электронной эвтаназии Homo vitae sapience, в защиту его достоинства автор выступает с позиций консерватизма, традиционализма и Controlled development (управляемого развития).

Владимир Александрович Кутырев

Обществознание, социология
Метаморфозы. Новая история философии
Метаморфозы. Новая история философии

Это книга не о философах прошлого; это книга для философов будущего! Для её главных протагонистов – Джорджа Беркли (Глава 1), Мари Жана Антуана Николя де Карита маркиза Кондорсе и Томаса Роберта Мальтуса (Глава 2), Владимира Кутырёва (Глава з). «Для них», поскольку всё новое -это хорошо забытое старое, и мы можем и должны их «опрашивать» о том, что волнует нас сегодня.В координатах истории мысли, в рамках которой теперь следует рассматривать философию Владимира Александровича Кутырёва (1943-2022), нашего современника, которого не стало совсем недавно, он сам себя позиционировал себя как гётеанец, марксист и хайдеггерианец; в русской традиции – как последователь Константина Леонтьева и Алексея Лосева. Программа его мышления ориентировалась на археоавангард и антропоконсерватизм, «философию (для) людей», «философию с человеческим лицом». Он был настоящим философом и вообще человеком смелым, незаурядным и во всех смыслах выдающимся!Новая история философии не рассматривает «актуальное» и «забытое» по отдельности, но интересуется теми случаями, в которых они не просто пересекаются, но прямо совпадают – тем, что «актуально», поскольку оказалось «забыто», или «забыто», потому что «актуально». Это связано, в том числе, и с тем ощущением, которое есть сегодня у всех, кто хоть как-то связан с философией, – что философию еле-еле терпят. Но, как говорил Овидий, первый из авторов «Метаморфоз», «там, где нет опасности, наслаждение менее приятно».В этой книге история используется в первую очередь для освещения резонансных философских вопросов и конфликтов, связанных невидимыми нитями с настоящим в гораздо большей степени, чем мы склонны себе представлять сегодня.

Алексей Анатольевич Тарасов

Публицистика

Похожие книги

1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное