Метаморфозы. Новая история философии

Это очень похоже и на стиль Джеймса Джойса, по поводу которого наиболее обоснованно доказано, что он страдал аутизмом, и, соответственно, неудивительно, что писал «аутичные» тексты. (И да, Джеймс Джойс, как и Джонатан Свифт, и, наконец, Джордж Беркли, были ирландцами[25].) Джойс, как и многие люди с аутизмом, были одержимы языком и писали необычным способом. У Л. Витгенштейна была своя уникальная манера писать маленькими абзацами.

«Робинзон Крузо» – это во многих отношениях книга об изоляции, о заточении в собственном одиночестве, постоянная тема в популярных представлениях об аутизме. Этот тон изоляции усиливается, с точки зрения текста, тем, что многие считают своего рода эмоциональным дефицитом в повествовании. Например, Чарльз Диккенс, хотя и был поклонником романа, тем не менее, удивлялся его странной бесстрастности. Для него это был единственный пример универсально популярной книги, которая никого не могла заставить ни смеяться, ни плакать. Повествование Крузо на протяжении семи страниц, где он описывает процесс приготовления хлеба, очень похоже на «Моби Дика», где целые главы посвящены скрупулёзному описанию подробностей быта или ремесла, казалось бы, совершенно посторонних и избыточных для понимания сюжета и характера героев.

Карл Густав Юнг провёл замечательный анализ «Улисса» Джеймса Джойса[26]. В нём Юнг подчёркивает, что Улисс – не Одиссей! Если Одиссей – это активный герой, то у Джойса мы сталкиваемся с абсолютно пассивным восприятием мира – это описание существования даже не на уровне чувств, а самых примитивных ощущений. Фотографическое восприятие мира. Такой текст можно читать с любого места. Ничего не изменится. Как ленточный червь, которого можно разрезать пополам и будет два червя и т. д. У этого червя только симпатическая нервная система – без мозга. Это то, как воспринимают мир существа, у которых нет мозга, разума, сознания. Здесь нет различения, границы между внутренним и внешним. Текст «Улисса» по объёму – примерно 750 страниц. Но ничего бы не изменилось, если бы было 1500 страниц. Или, наоборот, только 75. Суть не поменялась бы. Потому что её просто нет. И не может быть. Юнг признаётся, что «Улисс» его раздражает. Единственная причина, по которой он взялся за него, заключается в его большой и стойкой популярности и влиянии, в причинах которых он хочет разобраться, что блестяще и делает.

Есть мнения о том, что Стив Джобс, Алан Тьюринг, Билл Гейтс, Маршалл Маклюэн – тоже аутисты, и вообще синонимом «аутиста» являются сегодняшние его «аналоги» из цифрового мира – «гик» (geek) или «киборг» (cyborg). Но к этому вопросу мы более подробно вернёмся чуть позже.

Отсюда можно сделать промежуточный вывод о том, что дискурс об аутизме представляет собой в значительной степени воплощением идеи о гении-одиночке, который «всё решит». И здесь мы можем найти первую, пока довольно зыбкую, но всё же важную точку соприкосновения с Джорджем Беркли и его философией, поскольку наш главный герой в этой, первой главе, жил в эпоху Просвещения (середина XVII – конец XVIII веков), суть которого как раз и заключалась в переходе от идеи «гения-одиночки», столь характерной, например, для эпохи Возрождения, к идее «гения-человечества». Сам Джордж Беркли по этому поводу высказывался довольно однозначно, а именно, что его философия является «метафизикой для толпы (для масс)» (metaphysics for the mob).

Аутизм = Солипсизм?

И вот тут мы приходим к закономерному, но почему-то чаще всего игнорируемому факту, что философия давно имеет дело с «аутизмом». Например, нередко можно встретить прямую аналогию между монадами Лейбница и аутизмом.

Или вот Декарт. Предположим, что вы медитируете в «картезианском» смысле. Тогда существа под вашим окном, в своих шляпах и пальто, были бы просто «машинами»? Допустим, нет. Тогда вы бы окликнули их, посмеялись вместе с ними, поговорили. То есть отнеслись к этим «вещам» как к людям. Но тогда ваш мир был бы всё равно, в некотором смысле, «солипсистским». Или, возьмём Витгенштейна, который предположил, что солипсистские мысли с большей вероятностью возникают, когда человек пассивен. То есть когда мы ходим, то, например, опрокидывая вещи и поднимая их, мы с большей вероятностью осознаём независимую реальность объектов, чем когда мы сидим неподвижно и смотрим.

Ну, разумеется, солипсизм – это тот же аутизм, его философский аналог. То есть эта проблема давно известна философам. Гораздо раньше, нежели медикам. Но сформулирована она, разумеется, гораздо шире и универсальнее, по-философски.