Метаморфозы. Новая история философии

Любопытно, что идеи самого Бодрийяра, как говорят, стали основным источником мотивации для фильма «Матрица». Многие из этих идей применяются для создания миров виртуальной и дополненной реальности. Эти концепции могут быть использованы для изменения нашего физического мира во многих отношениях, а также внедряются для создания новой «Мета-Вселенной», о которой сегодня так много говорят[73]. Так, австралийский философ Дэвид Чалмерс (1966–) считает, что мир, подобный виртуальной реальности, описанной в «Матрице», считается, по сути, физически реальным, поскольку точная природа того, что поддерживает эту эмпирическую реальность, безразлична к реальности того, что поддерживается. Точно так же, считая Дэвида Юма первым подлинным представителем «когнитивной науки», который был бы невозможен без Беркли, Джерри Алан Фодор (1935–2017), американский философ и психолингвист-экспериментатор, утверждал, что если нет различия между мыслью о предмете и просто мыслью, то предмет можно игнорировать. Этот вывод имеет основание в том, что при построении систем искусственного интеллекта наиболее существенными вопросами являются их непротиворечивость и программная реализуемость, а вовсе не соответствие реальным прототипам. Но ещё больше это подходит под описание реальности, в которой «эмпирия» у всех становится одинаковой, стандартной. Это истерическая, «антиутопическая утопия» («гетеротопия», согласно Фуко), в которой мы живём, которая лучше всего иллюстрируется «типичным аэропортом» – постоянно частично обновляемым пространством.

На вопрос, когда наступит апокалипсис, Бодрийяр мгновенно и не задумываясь ответил, что он уже наступил. В рассуждениях об апокалипсисе, с его точки зрения, давно надо перейти от будущего времени к настоящему совершённому. От Future Simple к Present Perfect:

«Реальное событие Апокалипсиса позади нас, среди нас, и вместо этого мы сталкиваемся с виртуальной реальностью Апокалипсиса, с посмертной комедией Апокалипсиса»[74].

В этой же логике укладываются и рассуждения Бодрийяра об аутизме, которых мы можем найти у него в избытке.

Ещё З. Фрейд говорил, что психотический бред, в отличие от невротической фантазии, в решающей степени связан с разрушением и воссозданием целых миров. Бред носит системный, а не репрезентативный характер. Он стремится переделать мир, а не интерпретировать его. Таким образом, проблема психоза, шизофрении и аутизма – схлопывание мира. Не случайно, сегодняшняя мечта о терра-формировании возникла в тот исторический момент, когда капиталистические способы производства буквально испытывают пределы земли. Не случайно и то, что науки о жизни обещают изобрести новые формы жизни в период ускоряющихся темпов вымирания.

Таким образом, как бы это ни казалось очевидным на первый взгляд, аналогом аутизма у Бодрийяра выступает вовсе не мир симулякров или гиперреальности, но «имплозия»[75], схлопывание реальности[76]. Индивидуализм сегодня настолько разросся, что схлопнулся. Бодрийяр считает любое понятие субъективности устаревшим с позиции, когда вымысел больше не является противоядием от реальности, а является одним из симуляций.

Как Беркли говорит о том, что «локковское» разделение на первичные и вторичные качества не даёт нам ничего, кроме порождения бреда, так и Бодрийяр констатирует своего рода имплозию: внешней реальности не существует. Всё это – симуляция, самореферентная игра означающих и бесконечное повторение образов, которые не являются ни реальными, ни чисто вымышленными. Бодрийяр заходит так далеко, что отрицает возможность репрезентации, которая когда-либо охватывала бы всю картину мира, и тем самым принимает аргумент имманентности, уже предложенный Беркли.