Метаморфозы рассердились

— Хочешь найти того, кто на меня… — Ынбёль прикусила язык, поняв, что Эр-Джей никого не видел. Не стоило пугать его.

— Мы живём на пороховой бочке, в курсе? — вдохновлённо начал мальчик и вытянул ладонь, призывая кинуть ему носки. — Не так глянешь в чёрный угол — могут откусить руку. А могут погладить, и я не про ведьм говорю. Ведьмы вообще были моим большим разочарованием. Я здесь долго блуждал в одиночку, потому что никто не хотел со мной копаться в стенах дома. А тебя я заставлю, раз уж мы соседи. Не отставай.

Он натянул носки и махнул рукой, мол, за мной.

Стремительно шагая вперед, он пробирался сквозь серые контуры и лунные проблески. Ынбёль всё ещё помнила потусторонний холод и сжатые кем-то щиколотки, поэтому едва ли не бежала за Эр-Джеем, бегло осматриваясь.

Всего-то огромный неубранный дом: разбухшие ковры, скрипучие половицы, лестницы, выходящие на улицу, широкие трещины в стенах — проходы для быстрых перебежек, — чердак, подвал, кладовая, лавка. Коридоры сужались, расширялись и чем-то сочились. Потолок либо давил, либо уходил далеко в небо. Пахло горько, пахло сладко. Понемногу становилось ясно, что дом напоминал большой, продырявленный, перевёрнутый комод, ящики которого то отодвигались, то задвигались. Ынбёль знала, что здесь два этажа (не считая подземного убежища Джеба и чердачной верхушки), но в итоге сбилась, запуталась и спросила:

— Где мы идём?

— Не знаю, где, как и через что, — слишком спокойно отозвался Эр-Джей. — Знаю лишь — куда.

— Загадочно, — протянула Ынбёль.

— А то. Я в первый день, как очутился тут, попал в такую же ловушку. Часа три ходил по кругу совсем один. Так я думал. Потом понял, что за мной по пятам всё это время шла огромная птица. Гигантская. Ну, не прям птица, хотя клюв был. Короче, чуть коньки не отбросил и больше её не видел. Теперь хочу покататься на велосипеде — выйдет снова или нет?

— А я слышу ягнёнка, — на выдохе поделилась Ынбёль.

— Где?

— У нас в комнате.

Эр-Джей так резко развернулся, что если бы не горб скомканного ковра, о который Ынбёль благополучно запнулась, то столкновения нельзя было бы миновать.

— Серьёзно? — ошарашенно спросил он. — Не шутишь?

— Стала бы я…

— Мы ведь соседи! Ты должна докладывать мне о каждой странной штуке в комнате, поняла?

— Твоя кровать, например.

— Это другое, — цокнул Эр-Джей, развернулся и бодро пошёл дальше. — Я тоже его слышу по ночам. Разве не тупо, что мы живём бок о бок с сущностями, но остальным до них и дела нет? Думаю, Джеб подкармливает каких-нибудь фей, чтобы они хороводы кружили на его грядках. Но это не то.

Ынбёль прикусила язык, слушая недовольные причитания Эр-Джея. Она догадывалась о незаинтересованности ведьм — им просто было некогда. Вместо ночных похождений по домашним катакомбам Лекси, например, заплетала косички и пыталась освоить иллюзии сновидений, а Перси делал вид, что не замечал, как становился подопытным. Джебедайя разливал снадобья строго по определённым пузырькам, борясь с зевками. Эш наверняка рассматривал завтрашний день в кулонах-зеркалах. Крис просто мучился мигренью.

Было ощущение, что Эр-Джей только и ждал момента, чтобы утащить Ынбёль на жутковатую прогулку. Он не расспрашивал ни о причине её страха, ни о ягнёнке. Сам болтал, сам пугал, сам вздрагивал от чудовищных силуэтов.

А дом продолжал странно изгибаться и закручиваться. По травяным облакам, деревянным счётам и десяткам ловцов снов Ынбёль неожиданно поняла, что сейчас они пробрались в лавку. Но не поняла — как. Были две двери, одна из которых отправляла на улицу, а другая выводила внутрь дома. Но Эр-Джей вёл их не во двор. Он невозмутимо надавил на дверную ручку, и Ынбёль очутилась в следующем ящике дома.

— Не пытайся понять принцип, — великодушно подсказал Эр-Джей, лопавшийся от гордости, потому что знал чуть больше. — Поймёшь — тебя сюда больше не пустят.

— Ладно, — огрызнулась Ынбёль.

Наверное, это была такая ночь. Путаная, дёрганая — ходить нужно, привязав нитку к карнизу и не выпуская катушку из рук. Но у Ынбёль был только Эр-Джей, которого она не смела и не хотела брать даже за рукав любого из трёх свитеров. Иначе, уязвлённая беспомощностью, она просто-напросто разорвётся.

Кухня, где стучали круглые, треугольные и квадратные часы. Гостиная. Закрытая комната, в которую как-то вскользь, призрачно вошли и из которой непонятно как вышли. Ещё одна лестница с шаткими ступенями. Казалось, что уже исходили всё, что можно было и нельзя. Именно что казалось.

— Ты случаем не потерялся? — беспокойно спросила Ынбёль.

— Устала, что ли? — насупился Эр-Джей.

— Нет.

— Вот и молчи дальше. Я слушаю. И ты слушай.

Ынбёль неуютно помялась и напрягла слух, чтобы в тот же момент уловить чьё-то дыхание. Краем глаза она заметила высокое белое пятно. Оно хрустнуло клювом. Ынбёль вскрикнула и без зазрения совести бросилась под руку Эр-Джея.

— Отойди, — возмущённо вспыхнул он, — а то подумают, что ты моя…

— Там, — перебила Ынбёль, схватила его за шею и повернула в сторону пятна, которое тут же юркнуло за стену. — Видел?!