Метаморфозы рассердились

— Видел, — он попятился. Невозможно было не бояться. — По-моему, ты их притягиваешь.

— Ну спасибо.

Воровато оглядываясь, Эр-Джей спешно решил, что с прогулки достаточно, и распахнул последнюю дверь. В нос ударило свежестью. Волосы зашевелились. Ынбёль подумала, что от страха, но это был ветер. Она поскользнулась на дождевой луже, нагло вцепилась в недовольного Эр-Джея, и вместе они внезапно выбрались на крышу.

— Блин, — шмыгнула Ынбёль. — Ну и завёл ты нас, конечно.

— Что-то не нравится? Прыгай вниз и иди через нормальный вход, — проворчали в ответ. — Носки сними, а то скатишься.

Черепица была мокрой. Повсюду сидели надутые блестящие вороны. Ынбёль и Эр-Джей, одетые в тысячу тканевых покровов, идеально вписались в их стаю: сели, без слов прижавшись боками, и уставились на дождь.

— Из дома не слышно было, что он идёт, — удивилась Ынбёль.

— Это всё купол. Крис говорил. Чтоб люди не подглядывали, — Эр-Джей похлопал по карманам и грустно вздохнул: — У тебя нет еды?

— Подожги птицу.

— А ты кровожадная.

— Я её воскрешу, если что, — буркнула Ынбёль.

— Кстати насчёт воскрешений, — он немного повернулся, боясь от резкого движения слететь с крыши. В небе громыхало. — Как оно?

— Трупов не хватает, — снова буркнула Ынбёль. — С моими талантами надо попросить Джеба выкупить птицефабрику какую-нибудь. Или мясокомбинат.

— Такими темпами к тебе скоро твой дух нагрянет, — Эр-Джей поудобнее устроился — не хотел становиться первым экспериментом неумелой некромантки. — А он очень злой. И птиц в доме много, только мы не всегда успеваем их поймать.

— Он уже приходил. Дух. Вроде как.

— Ещё бы. Поэтому испугалась?

— Давай не будем об этом.

— Давай, — легко согласился Эр-Джей.

Облака были чёрными и густыми, но Ынбёль почему-то стало спокойно. Под дождём. На скользкой крыше. Рядом с мальчиком, который обещал задушить её в первую встречу. Ынбёль подтянула костлявые ноги к груди, вызвав ужас замершего, как камень, Эр-Джея, и невольно вспомнила об Эллиоте. Влюблённо вздохнула.

Эр-Джей странно на неё посмотрел.

— Как ты умер? — спросила Ынбёль, желая перевести внимание Эр-Джея до того, как он начнёт спрашивать о её личной жизни.

— Меня током убило, — улыбнулся Эр-Джей. — Но это я понял уже, когда Лекси рассказала, как это происходит. А помню я только кабель и белую вспышку. И что воняло потом сильно. Мною, очевидно, и воняло. Смешно, правда? Меня теперь вообще ничего током не бьёт. Ну, только я сам.

— Как ты мог не знать?

— В смысле — как? Не все ведь умирают, как ты, долго и мучительно. Для некоторых это только миг. И если рядом нет никого, кто бы это заметил, этот миг проходит незаметно. Думаешь, кто сейчас из призраков приходит к Крису? Те, у кого не было никого, кто помог бы им понять, что они умерли. Вот и я не понял. Но и не умер. В смысле, умер, конечно, но не окончательно.

Ынбёль попыталась представить, как умирает в одиночестве. Как Лекси и Перси никогда за ней не приходят, а мама запинается об её серое тело лишь утром.

Память услужливо подкидывала всё, что Ынбёль успела узнать о трупах с тех пор, как начала учиться магии. Трупное окоченение уже должно было пройти, так что мать без проблем затащила бы её тело в дом. Ночь была холодная — так что поначалу от неё бы даже не разило мертвечиной. Она бы созвала своих друзей из церкви, они бы долго молились, но совсем не за упокой её души. Мать никогда не верила, что Ынбёль попадёт в рай.

«Это не мои мысли», — запоздало поняла Ван.

Это дух подкидывал их ей. Показывал, как бы всë случилось без него. Давал почувствовать, что Ван благодаря его силе получила. Не надо было спрашивать, чтобы понять, что он прав. Она чувствовала, как дух внутри неё крепнет, что, очевидно, означало совсем другое. Креп не дух, крепла связь Ынбёль с ним. Каждый день дух всё больше сливался с ней изначальной. Получал всё больший контроль.

Пора было решить, как Ынбёль к этому относится и насколько готова это принять. Сможет ли она бороться, как Джеб? Позволит ли себе утонуть, как Лекси? Сможет ли она сохранить любовь, как это сделал Перси? Да, этот вопрос волновал её больше всего.

Она не знала, как дух относится к Эллиоту. Подозревала, что никак, хотя, если сегодня приходил он, визит мог быть предостережением. А вот Эллиот выбирал явно не духа — и едва ли захочет целовать Ынбёль, когда та перестанет быть собой. Но это только если ему сказать. А если не говорить…

— Эр-Джей. Ты дух? — спросила Ынбёль.

— Конечно, — кивнул Эр-Джей. — А что в этом плохого? Я разницы совсем не ощущаю. Иногда только злюсь на себя, когда заклинание не получается. Но быстро отхожу.

— Как много времени это заняло?

— Хм… — Эр-Джей задумчиво почесал подбородок. Между пальцев метнулась искорка, и он отдëрнул руку, зашипев: — Блин. Это всё из-за полнолуния. Магия не слушается.

— Это потому что ты ленивый, — пожала плечами Ынбёль.

— Уж чья бы корова мычала, — обиделся Эр-Джей.

— Ты видишь в округе бесконтрольных зомби? — усмехнулась Ынбёль и показала язык. Эр-Джей с удовольствием ответил тем же.

— Ты хихикаешь, как ведьма, — обиженно гаркнул он.