Метаморфозы рассердились

— Знаем, — подтвердил Верховный, который проснулся, чтобы схватить Эр-Джея, оторвать его от растительности и швырнуть в безопасность. — Нам очень повезло — в этот раз духи нам помогают.

Ынбёль кивнула сама себе. Было так хорошо, что продолжать думать о смерти не хотелось.

Звёзды под потолком продолжали сверкать. Первым сдался Эр-Джей: Ынбёль быстро распознала его размеренное сопение. Джеб прошептал «так-то», но вскоре и сам затих. Перси сдвинул руку, чтобы было удобнее обнимать Лекси.

Потом заснула и сама Ынбёль и проспала до самого утра, проснувшись, лишь когда холодный солнечный луч прицельно выстрелил в левый глаз. Она сладко зевнула и села.

— Блин! — вскрикнула, обнаружив напротив себя Эша. Тот не вздрогнул и даже не моргнул.

Других ведьм в гостиной не было: только они двое. Эш стянул к себе все одеяла, так что от него видимым осталось только туловище, руки и голова. Нижней части будто не существовало. Вспомнился Абсолем, но Эш выглядел куда более загадочным.

— Ты чего? — спросила Ынбёль.

Какое-то время Эш не шевелился, а затем словно отмер и, быстро проморгавшись, сказал:

— Гроза будет. Очень сильная.

— Но скоро зима, — аккуратно напомнила Ынбёль.

— Да? — потерянно спросил Эш и снова провалился в будущее, замерев с ладонью на урчащем животе. Ынбёль подождала немного, но Эш не вернулся. Тогда она встала и пошла на кухню.

Верховный, глядя в окно, неспешно размешивал кофе в огромной кружке. Эр-Джей выгрызал цедру из апельсина.

Ынбёль деловито достала две тарелки и накидала в них всё, что подвернулось под руку: хлопья, батончики, дольки яблок и чудом уцелевшие после набега Лекси конфеты. Вернулась в гостиную и, поставив одну тарелку возле недвижимого Эша, села напротив. Хруст и чавканье его нисколько не отвлекали, а Ынбёль очень хотелось быть первой, кто услышит новое предсказание. Казалось, метаморфозы готовят им особый подарок — и Эш скоро узнает, какой.

Её тарелка была уже пуста, когда Эш наконец вернулся. Вид у него был донельзя однозначный. Он покрутил головой, нашёл взглядом тарелку, но к еде не притронулся.

— Что ты видел? — с благоговением спросила Ынбёль.

— Величие, — сказал Эш. — Подлинное величие. Торжество силы. Метаморфозы победят. И гроза… Будет гроза. Столько грохота и молний… И… Я не понял, что это, но будет столько силы, огромной, смертоносной силы… Я не понял, но видел, но… Не понял. Пойму. Обязательно пойму, надо только подождать, я точно пойму…

Он повторял это снова и снова, как заведённый. Ынбёль отложила батончик, потянулась к нему над одеялами и пустой тарелкой и легонько хлопнула по лбу. Эш вздрогнул и, наконец, вернулся полностью.

— Поешь, — сказал Ынбёль.

— Ты слишком близко, — ответил Эш. — Больше меня не боишься?

Ынбёль фыркнула и показала парню язык.

— Я тебя даже полюблю, если сделаешь мне натальную карту.

— Нет.

— Ну это же по твоей части.

— Тогда эту часть я отрежу и выброшу, — проворчал Эш и наконец взял кусочек яблока. — Заканчивала бы ты с астрологией. Она толкает тебя на глупости.

Ынбёль снова фыркнула.

— Типичная Дева.

— Уйди, пока я с голодухи тебя не покусал.

— Ладно-ладно!

* * *

Сборы домой прошли также суматошно, как и первые: ведьмы бегали по квартире, окликали друг друга, пихая в руки самые разные предметы, прося упаковать «куда-нибудь», и уносились по своим делам дальше. Лекси с Перси нигде не было: это всех встревожило, однако за четверть часа до отъезда они появились на пороге дома с пакетами, лопающимися от эклеров, пончиков и мармелада.

— Этот запах с рассвета мне покоя не давал, — покаялась Лекси. — Перси почти пришлось меня откачивать.

Крис покачал головой и с видом обречённости велел всем садиться в машину.

Стоило им отъехать, как Ынбёль вся превратилась в ожидание. Ещё пара часов, и она снова увидит Эллиота. Ещё два часа. Ещё час сорок. А вон уже и их городишко!

Она ёрзала, прилипая носом к окну. Тяжело вздыхала, теребила завязки на кофте.

Домой не слишком-то хотелось. Но очень хотелось к Эллиоту.

Поэтому, едва машина затормозила. она швырнула Эр-Джею свою сумку и помчалась на кухню: Верховный оставил её телефон в ящике с ложками.

— Мы вернулись! — крикнула она домовым сущностям. — Я ушла! — крикнула она ведьмам и вылетела через дверь лавки.

Сообщение строчила бегом, не спрашивала — ставила перед фактом, что скоро придёт. Эллиот в ответ прислал сердечко.

Сердечко!

Когда он открыл дверь, она едва не повалила его на пол: так быстро и сильно врезалась в него с объятиями.

— Я скучала! — яростно зашептала она. — До смерти скучала!

— От тебя бензином пахнет, — ответил Эллиот, погладив её по голове.

— Я не переоделась с дороги.

— Ела хоть?

— Не, — она покачала головой. — Пойдём поедим?

— Я готовлю печенье. И в холодильнике есть суп. Будешь?

— Поцелуй меня, — сказала Ынбёль. — Пожалуйста.

— Ты так просишь, будто я поцелуи от сердца отрываю. А мне их для тебя вообще-то не жалко. Я только переживаю, как бы ты в голодный обморок не упала.

«Умру я только от нехватки тебя», — совершенно счастливо, наивно и до нарошного приторно подумала Ынбёль.