Метка магии

Ухнула сова, и Оливер поднял глаза, затем снова посмотрел на Матильду, его лицо исказила гримаса.

– Не сова же? – он резко повернул голову, когда хор лягушек начал резвиться. Оливер сглотнул: – Или лягушка?

– Мы никогда не используем энергию живых существ, – сказала Матильда, отряхивая остатки грязи с рук.

– Энергию?

– Жизненную силу. Дух. Называй как хочешь. – Матильда подняла глаза, ее щеки пытали в свете огня, кипевшего под ее котлом. – Кровь.

– Правда?

Матильда склонила голову набок и, нахмурившись, посмотрела на Оливера:

– Ты, кажется, удивлен?

– Думаю, да, – ответил он. Матильда подняла брови, и Оливер продолжил: – Я много читал о том, как кровь животных в колдовстве… – Оливер сглотнул, его глаза искали в темноте правильное слово.

– Могущественна? – предположила Матильда. – Это правда. Кровь, сила живого существа, сделала бы любое заклинание более мощным, но мы этого не делаем.

– Мы? – Оливер сглотнул: – Значит, некоторые люди все-таки используют кровь животных?

Матильда кивнула:

– Люди, которых не учили истокам нашей магии, уважению к тому, с чем мы делим эту землю.

Оливер улыбнулся:

– Ты имеешь в виду таких людей, как я.

– Я этого не говорила, – проговорила Матильда. – Однако из того, что я слышала, ведьмы, которые идут по этому пути, как правило, самоучки.

– Ты имеешь в виду любителей, – сказал Оливер, игриво приподнимая брови.

Матильда улыбнулась в ответ:

– Можешь сформулировать как тебе нравится. Но обычно, поскольку они не укоренены естественным образом в магии, у них нет дисциплины или опыта, чтобы справиться с такого рода силой, – она взяла банку с ягодами. – Итак, не сова, не лягушка. Следующим мы добавим это.

– Но ты серьезно никогда не использовала, например, глаз тритона, палец лягушки? – спросил Оливер, наблюдая, как девушка бросает ягоды в жидкость.

– Я не могу, – Матильда покачала головой. Она подумала о тонкой черте, к которой подошла очень близко. Заклинание, которое она применила к Эшли, было, вероятно, самым опасным, которое она когда-либо применяла из такого рода магии. Однако в глубине души Матильда знала, что не оборвала жизнь пчелы. – Я и раньше глотала живых существ, но и я знаю, что это отвратительно, они всегда возвращаются. Если я найду перо на земле или змеиную кожу, я могу использовать их, потому что это подарки от живых. Моя мама всегда говорит о балансе, и она права, по крайней мере, в этом. Магия подобна огню: она может нежно сиять на свечках праздничного торта, а может превратить в пожар, если ты подожжешь то, чего не должен. Я не склоняю чашу весов тем, что делаю. Я способна причинить кому-то боль, но физически чувствую эту боль на своем лице.

– Итак, если Эрин действительно убила всех этих животных, или даже Эшли тоже… – задумался Оливер.

– Смерть в магии – это темный путь, на котором легко можно заблудиться. Если Эрин использовала жизни этих животных для создания заклинания… – Матильда широко распахнула глаза и покачала головой: – Я не могу представить, какую власть или контроль она бы почувствовала. Это была бы какая-то высокоуровневая магия. Как думаешь, что потребует магия дальше?

– Человеческие жизни.

– Именно об этом я и думаю, – Матильда скрестила ноги и, собрав волосы в хвост, встряхнула ими.

– А что, если это все-таки не она?

Сомнение нежно коснулось Матильды, и она вздрогнула, когда в мыслях возникло два других лица: ее матери и ее собственное.

Она сглотнула.

– Это то, что мы собираемся выяснить. Готов? Заземлился?

– Заземлился? – спросил Оливер, наблюдая, как Матильда поворачивает шею из стороны в сторону, как будто разминается перед гонкой.

– Когда ты практикуешь магию, ты используешь все, что тебя окружает, для работы своей воли, и тебе нужно заземлиться, чтобы стать ее частью.

– Хорошо, – сказал Оливер, приподнимая бровь.

– Можешь не верить мне, но начинающие ведьмы проводят часы в одиночестве в лесу или в полях, прислушиваясь к сердцебиению того, что нас окружает, к тому, что нам нужно использовать, когда мы применяем магию. Хорошая ведьма должна уметь заземляться в мгновение ока.

– В мгновение… – повторил Оливер, принимая позу Матильды и вытягивая руки над головой.

Матильда улыбнулась:

– Ведьма должна уметь подключаться к энергии, вращающей мир, не только когда она практикуется в магии, но и в любое другое время. Например, когда поднимает палец в воздух, чтобы узнать направление ветра. Так что устраивайся поудобнее и слушай дыхание моих предков, приглашающее меня почерпнуть силу их душ.

– Звучит как-то… интимно.

Матильда встретилась взглядом с Оливером.

– Так и есть. Нет ничего более важного, чем связь между ведьмой и ее родословной. Ничего более близкого.

– Я не уверен, что согласен с этим, – произнес Оливер, и в его глазах блеснула улыбка.

Матильда молча поблагодарила ночь за то, что она скрыла ее раскрасневшиеся щеки от Оливера, затем вытащила фотографию из кармана куртки и протянула ему.

Он нахмурился, наклонившись к свету огня, чтобы они оба могли видеть фотографию Эрин.

– Где ты ее взяла? – спросил Оливер.