Метод инспектора Авраама

– Прекрасно. Я принесу вам на занятия отрывок, – пообещал писатель. – Потому что оно длинное, и есть даже новый перевод. Это письмо, которое Кафка написал своему отцу в двадцатом году… кажется, так; а может, в девятнадцатом, за несколько лет до смерти, и которое к отцу так и не попало. Подумайте об этом: одно из великих произведений, когда-либо созданных историей, написано не в качестве литературного произведения, а в качестве письма, адресованного одному-единственному читателю, но и тот его не прочел. Это потрясает меня всякий раз, когда я об этом думаю. Так вот, мне хотелось бы писать так, будто у моего текста есть один-единственный читатель, которого я хочу потрясти. То письмо начинается словами: «Ты недавно спросил меня, почему я говорю, что боюсь тебя». Невероятно, а?

Именно в этот момент в голове Зеева и возникли первые слова. И идея, которая в эти послеобеденные часы еще не умела себя выразить, как младенец, что еще не способен говорить, вдруг сложилась в ясные фразы, которые только и надо, что перенести на бумагу.

* * *

Дальнейший период сильно отличался от того, что было до и после пятничного звонка в полицию. На этот раз в его действиях не было ни спешки, ни сумятицы. Все делалось в состоянии внутреннего спокойствия. Ни тени страха, который изводил его со вчерашнего полудня и который не прошел до конца, когда Авни проснулся ночью и вокруг была мертвая тишина. Все было как надо, как, по его представлению, и будет, когда он станет читать то, что написал.

Расставшись с Михаэлем, Зеев не сразу отправился из Яд Элиягу домой, а позвонил Михали и спросил, может ли вернуться попозже. Сказал ей, что хочет сходить в кино, – и тут же вспомнил про английский фильм, который смотрел утром, и решил, что перескажет его ей, и ему не придется врать. Он уселся у окна в кафе на площади Масарика и заказал зеленый чай.

И в его черной тетради, будто сами собой, возникли первые слова: