Метод Нострадамуса

— Нострадамус посвятил астрологии всего двадцать лет, — продолжал старик. — Отбросьте от этого срока неизбежно длительный период ученичества, и что останется? Пшик, воробьиная погадка! За такой срок приличной диссертации не напишешь, а какой титанический труд проделал этот человек! Одни «Центурии» чего стоят, а он ведь был еще и отличным врачом, и изобретателем, и поэтом… Поневоле приходишь к выводу, что у него был какой-то секрет, позволявший заглядывать в будущее почти так же легко, как мы с вами заглядываем в соседнюю комнату, просто приоткрыв дверь. Нет, в самом деле! Посмотрите, как работают нынешние астрологи — составляют космограммы, что-то вычерчивают, высчитывают… и при этом в половине случаев попадают пальцем в небо! Даже когда пытаются дать прогноз на ближайшую неделю… А Нострадамус смотрел сквозь тысячелетия, и при этом еще успевал записывать свои пророчества в стихотворной форме. И ведь это же не просто стихи! Притом, что он был грамотнейшим, прекрасно образованным человеком и даже защитил магистерскую диссертацию на тему о трудностях, встречающихся в латинском языке, «Центурии» изобилуют орфографическими ошибками, неоправданными переносами, а многие слова просто разбиты на части без видимой причины. Так вот, это неспроста. Это, уважаемый Библиотекарь, нумерологический код, которым в каждом четверостишии зашифрована дата предсказываемого события. Каждая строка дает нумерологическую сумму, равную той или иной цифре, причем для первой строки эта сумма всегда равняется единице, двойке или тройке…

— Тысячелетие, — сообразил Глеб. — Тогда сумма второй строки обозначает век, третьей — десятилетие, а четвертой — год… Надо же! Ему действительно пришлось попотеть.

— Иван Яковлевич в вас не ошибся, — одобрительно произнес Ефим Моисеевич. — Вы буквально схватываете на лету.

— Даром что гой, — подсказал Глеб.

— Да, — с комической серьезностью подтвердил старик. — Так о чем это я? Ах, да! Как видите, уже одно только написание такого произведения, как «Центурии», с шифровкой и всем прочим было делом весьма трудоемким и отнимающим массу времени. Следовательно, сам по себе метод, изобретенный Нострадамусом и позволявший ему прогнозировать как ближайшие события, так и весьма отдаленное будущее, был довольно прост и эффективен в применении.

— Пожалуй, — согласился Сиверов. — Если он вообще существовал, этот метод.

— Он существовал. — Старик отложил шомпол и заглянул одним глазом в ствол, как в подзорную трубу. — В рукописи, которая хранится здесь, у нас, Нострадамус говорит об этом прямо, открытым, так сказать, текстом. И так же прямо заявляет, что зашифрованное описание данного метода содержится здесь же, в рукописи. Он предупреждает, что разгадать шифр дано не каждому, и знаете что? Он таки был прав! Эта задачка оказалась не по зубам даже шифровальщикам с Лубянки. Они бились над ней полгода и в конце концов капитулировали.

При этих его словах Глеб испытал странное ощущение: на секунду мир как бы поплыл в его сознании, сделавшись зыбким и неустойчивым. Нечто подобное он испытал, когда впервые узнал, что КГБ СССР, а вслед за ним и ФСБ Российской Федерации, серьезно, вплотную занимались проблемами НЛО и паранормальных явлений. А теперь, значит, еще и астрология… Что ж, это, наверное, неудивительно: знать, «что день грядущий нам готовит», — штука небесполезная.

Подняв глаза, он заметил, что старик внимательно наблюдает за его реакцией. Встретившись с ним взглядом, Ефим Моисеевич понимающе усмехнулся и сосредоточил свое внимание на сборке пистолета.

— Вы молодец, — сказал он. — Не утратили способности удивляться, а это в наше время редкий дар даже у молодежи. Все наелись информацией до тошноты, никого ничем не удивишь, и при этом никто ничего толком не знает.

— Выходит, где-то здесь, на этих полках, у вас хранится ключ к предсказанию будущего? — спросил Глеб, оставив без внимания очередной сомнительный комплимент ядовитого старца.

— Не совсем так, — возразил Ефим Моисеевич. — То есть ключ — не совсем то слово. Это дверца, через которую можно туда заглянуть. Но она заперта, и как раз ключа-то у нас и нет.

— А откуда она вообще взялась, эта рукопись? — поинтересовался Сиверов.

Ефим Моисеевич молча ткнул испачканным оружейным маслом узловатым пальцем в сторону квадратного проема, под которым громоздилась груда картонных папок.

— Хороший ответ, — сказал Глеб. — Есть такой, извините, еврейский анекдот. У еврея спрашивают: «Откуда ты берешь столько денег?» — «Из тумбочки». — «А в тумбочку кто кладет?» — «Я». — «Так откуда ты их берешь?» — «Так из тумбочки же!»