Метод Нострадамуса

Баранов молча прихлопнул на щеке комара. Он не обиделся. Обижаться было не на что, и спорить было не о чем. Бывают на свете люди, драться с которыми бесполезно. Таких надо мочить с безопасного расстояния, лучше всего — из снайперской винтовки. Потому что в ближнем бою им нет равных, а если и есть, так их еще поискать надо. И кто мог знать, что фраер из ресторана с его интеллигентной бородкой окажется одним из этих людей? Что поделаешь, такая работа, что никогда наперед не угадаешь, кто, когда и где пересчитает тебе ребра… В таких случаях главное что? Главное, пацаны, это вовремя отдавать долги. И не надо сомневаться, за нами не заржавеет! Федотыч ясно сказал: у этого хрена бородатого с хозяином какие-то крупные дела, надо его пока поберечь. А потом, когда они там, наверху, свои вопросы порешают, этого умника можно будет с чистой совестью пустить в расход, хозяин возражать не станет, и даже наоборот — возможно, премиальных подкинет. Это вот и называется: совмещать приятное с полезным…

Мамалыга со скрипом потер заросший недельной щетиной подбородок. Баранов посмотрел на напарника и едва удержался от шутки по поводу его внешности. На голове у Мамалыги криво сидела фетровая шляпа — древняя, вылинявшая почти добела, с обвисшими полями, без ленты и вся в каких-то пятнах, как будто на нее год за годом капали то машинным маслом, то соляркой, то еще какой-нибудь дрянью. Этот низко надвинутый головной убор почти полностью скрывал лицо, оставляя снаружи только кончик носа да щетинистый подбородок Мамалыги. Ниже виднелся заношенный, ветхий, латаный-перелатаный камуфляжный костюм; на поясе висели солдатская фляжка в брезентовом чехле и рыбацкий нож с узким кривым лезвием в пластиковых ножнах, а на ногах были болотные сапоги — тоже старые, выгоревшие, с заплатой на левом голенище. В мокрой траве лежал видавший виды рюкзак, из которого торчал спиннинг в чехле. Рюкзак Баранова лежал рядом, и к нему для пущей достоверности был приторочен бледно-зеленый резиновый плащ от общевойскового комплекта химической защиты — вещь, горячо ненавидимая личным составом вооруженных сил, но зато очень популярная у рыбаков. Да оно и понятно: рыбаков-то никто не заставляет напяливать на себя это дерьмо, а потом бегать в нем кругами, пока семь потов не сойдет…

— Рыбаки ловили рыбу, а поймали рака, — негромко пробормотал Баранов, одетый не лучше напарника. — Не нравится мне этот маскарад. Я себя в таком прикиде полным лохом чувствую. Лопатина бы сюда! Он эти спектакли, в натуре, обожает.

— Следующий спектакль у него нескоро будет, — проворчал Мамалыга. — Тройной перелом челюсти — это, брат, не шутка. Пока срастется…

— Да, — вздохнул Баранов, — не повезло пацанам… Я у них позавчера в больнице был, — сообщил он, немного оживившись.

— Ну? — заинтересовался Мамалыга и одним ударом прикончил сразу трех кровососов.

— Ну, чего — «ну»… Один в гипсовом ошейнике — в натуре, как пес-рыцарь, — а другой вообще с койки не встает — нога у него на растяжке, как у волка из «Ну, погоди!». Круглые сутки в нарды режутся да байки травят. Курорт, блин!

— Да уж, курорт, — явно думая о чем-то другом, рассеянно произнес Мамалыга. — Слушай, Вовчик, что-то мне наша затея не шибко нравится. Может, стоит что-то другое попробовать?

— А время? — резонно возразил Баранов. — Хозяин рвет и мечет, Федотыч лютует, а мы, типа, сядем и думать будем? Мол, погодите, не клюйте мозги, у нас творческий процесс… Да и что ты еще придумаешь? Сказано: пугнуть. А как ты его, суку, пугнешь? Он сам, блин, кого хочешь напугает. Ну, чем ты его возьмешь? Айда, постучим в калитку. Он откроет, а мы ему: «Бу!» И еще козу из пальцев покажем… Так он же, гнида, нам эти пальцы отломает и в ноздри засунет.

— Да, — нехотя согласился Мамалыга, — «бу» мы ему уже говорили. Только все равно… как-то… А вдруг дом не его? Я бы на его месте свою хату десятой дорогой обходил. Съемный, наверное, дом-то.

— Ну и что? Живет он тут, так? Так. А раз так, все срастается, как надо. Вернется это он вечерком, усталый, а тут — оба-на, привет в шляпу! А если потом — ну, скажем, назавтра, — заняться его тачкой, так тут даже дурак сообразит, что к чему. Сначала хата, потом машина, а потом, глядишь, и до самого доберутся… Самое время подумать о своем поведении.

— Н-да, — с сомнением промямлил Мамалыга. — Жалко, блин, что у него бабы нету! Вот если б была… А еще лучше семья — жена, там, дочка-восьмиклассница…

— Да какая, на хрен, дочка! — отмахнулся Баранов. — Ты же видишь — профессионал. Семейные лохи в такие игры не играют. Да с кем — с нашим дядей Аликом…

— Да, — согласился Мамалыга, — с нашим шутки плохи. Интересно все-таки, чем этот фраер его так уел?

— Ни капельки не интересно, — возразил Баранов. — У них своя свадьба, а у нас своя. Сделал дело — гуляй смело, пропивай премиальные. Я так понимаю, что нам в их разборки лучше не вникать. Гляди, вон он!