Метод римской комнаты

У Ардова жужжало в ушах. Он положил паспорт в папку «Дѣло» и попытался отогнать от лица невидимых мух. Пахло какой-то отвратительной дохлятиной. Он достал часы, открыл крышку и поднес механизм к уху. Зазвучала хрустальная мелодия. До последней минуты картина преступления в его голове выглядела на удивление стройно. После редакции он успел побывать на Петербургской бирже, где завсегдатаи разъяснили ему суть скандальной публикации Чептокральского. Тот каким-то образом раскопал, что складочный капитал «Акционерного общества Мысинских угольных копей» в два миллиона рублей был фиктивным. Между тем на эту сумму Общество выпустило бумаги, которые поначалу оборачивались ни шатко ни валко, пока на торгах не появились загадочные агенты, принявшиеся изображать бурную торговлю. В течение полугода они продавали и покупали друг у друга бумаги Общества, заявляя о сделках биржевым маклерам. Котировки публиковались в ведомостях. К концу года стоимость акций должна была вырасти до ста рублей, если бы Чептокральский не разоблачил махинацию в «Петербургских ведомостях». Самое интересное в этой истории было то, что, по мнению авторитетных брокеров, всю подноготную о «Мысинских копях» Чептокральскому раскрыл не кто иной, как Мармонтов-Пекарский, которому зачем-то была нужда провалить эту авантюру. По всему выходило, что Чептокральский состоял с убитым в прямых и одновременно двусмысленных отношениях. Недополученный ли против обещанного куш либо угрозы биржевика раскрыть заказной характер публикации, но мотив расправиться с подельником у продажного репортера определенно был. Имея возможность загодя узнать о времени визита Мармонтова в шляпный салон, Чептокральский заранее явился к мадам Дефонтель с надуманной идеей писать о парижских модах, улучил время для незаметного изъятия булавок и завершил свою преступную задумку ударом в ключицу. Именно поэтому еще на бирже Илья Алексеевич трижды мысленно подчеркнул фамилию репортера у себя в блокноте и прочертил стрелочку к «Викт. Иуд.». Что не так?

Ардов постепенно приходил в себя. В памяти всплыла фраза, которой он объяснил коллегам улики против подозреваемого. Возможно, формулировки были излишне лапидарны. Пожалуй, в таком сумбурном изложении он и сам не нашел бы никакой логики. Но ведь она была! Ардов был убежден, что купленные им ботинки сядут на ногу Чептокральскому, как хрустальная туфелька Золушке, что станет последней и самой убедительной уликой, после которой преступник окончательно сломается и начнет, захлебываясь, выкладывать детали совершенного злодеяния.

Илья Алексеевич захлопнул крышку часов, спрятал их в карман, достал пилюльку и бросил под язык. Некоторое время он неотрывно смотрел на башмаки из Гостиного двора. Наконец молодой человек сделал глубокий вдох и обратил взор на старика, с некоторым трепетом наблюдавшего за странными манипуляциями господина сыскного агента.

– Мыла окно и хлопнулась, – напомнил обстоятельство дела дворецкий.

Глава 10 Князья Данишевские

– Простите, не могу понять: а что же здесь расследовать?

Князь Данишевский сделал глоток кофе из изящной чашечки с фамильным гербом и взглянул на супругу, которая расположилась рядом за столиком и пристально смотрела на Ардова немигающим взглядом. Холодная улыбка застыла на ее лице.

– Ну, мыла горничная окно, – продолжил князь. – Упала. Поскользнулась, вероятно. Жаль, конечно, но при чем здесь полиция?

– Выбросилась, – поправила княгиня и строго посмотрела на мужа. – Не выпала из окна – выбросилась!

Ардову показалось, что князя удивила предложенная гипотеза. Он вообще заметно нервничал: беспрестанно поправлял ворот и поводил плечами, словно сюртук был ему не впору.

– Да… Выбросилась… – неуверенно согласился хозяин дома и уронил ложечку.

Его супруга выглядела спокойнее и увереннее, но руки в бежевых перчатках тончайшей выделки, теребившие платок, выдавали волнение. Ардов отметил про себя, что перчатки его смущают: этикет требовал от дамы снимать их за столом; впрочем, чашечка кофе – это не ужин, здесь допустимы вольности.

– Ваше сиятельство, а почему вы полагаете, что горничная выбросилась, а не упала случайно?

– Она оставила записку.

Князь не удержался и бросил на супругу изумленный взгляд.

– Вот как? – Ардов тоже удивился столь нежданной улике. – Это очень важная деталь. Можно на нее взглянуть?

Княгиня потрясла колокольчиком.

– Она плохо выглядела последние дни. Плакала все время. – Данишевская обернулась к мужу. – Верно, Александр Дмитриевич?

– Да, да… Все время плакала.

Неожиданный вопрос, заданный с едва уловимым нажимом, помешал князю зевнуть. Он имел вид невыспавшегося человека: под глазами проступали темные круги, пальцы слегка дрожали. На манжетах виднелись остатки мела.

Вошел дворецкий.

– Лука, принеси господину полицейскому записку – ту, что была в вещах Анны, – велела Данишевская.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Старший лакей поклонился и вышел.