Метод римской комнаты

После Данишевских Ардов заглянул на завтрак к Баратовым. Вчера он не явился к ужину, и сегодня ему пришлось потратить немало усилий, чтобы вымолить прощение Анастасии Аркадьевны. Впрочем, это была скорее игра, нежели действительная попытка вызвать у Ардова чувство вины, чем обыкновенно грешат дамы, особенно те, которые в возрасте. Если на людях Анастасия Аркадьевна почти не снимала маску восторженной глупышки, то с близкими делалась сама собой. И тогда становилось понятно, что эта женщина обладает не только обширной информированностью и удивительным кругозором, но и острым умом, и наблюдательностью. Ардов, бесспорно, относился к ближайшему кругу, поэтому в его присутствии княгиня скорее оттачивала свой образ простушки, нежели всерьез пыталась обвести парня. Она обожала крестника даже больше, чем собственного сына. Возможно, потому, что очень хорошо понимала, каково это – жить с такой тонкой настройкой души, каковой, по ее мнению, обладал Илья Алексеевич.

В столовой звучала приятная мелодия – седоусый лакей в расшитой золотом ливрее торжественно вращал ручку большого лакированного ларца, наверху которого медленно вертелся медный диск с дырочками. Завтракали вдвоем, поскольку Александр уже убежал на службу.

– Как вам музыка, Илья Алексеевич?

– Спасибо, очень вкусно…

Княгиня скользнула по лицу Ардова обеспокоенным взглядом. Он спохватился:

– Простите, я хотел сказать, музыка очень приятная… Это весьма способствует вкусу.

В подтверждение своих слов он тут же заглотил эклер. Баратова удовлетворенно кивнула.

– Как прошел первый день на службе?

– Одна кража и три убийства.

– Бог мой! Какие ужасы!

– Простите, я не хотел…

– Нет-нет, это очень интересно. Продолжайте.

Ардов вздохнул.

– К сожалению, пока нечего сказать. Боюсь, я не справлюсь. У меня в голове совершеннейший сумбур. Кто?.. Зачем?.. Вообразите – обычного прохожего прямо на улице убили шляпной булавкой! Только жемчужина осталась, – Ардов ткнул себе в ключицу.

– Да это постоянно сейчас происходит! – горячо откликнулась княгиня. – Давеча Август Рейнгольдович рассказывал, что градоначальнику жалобы идут просто непрерывным потоком – стало решительно невозможно ездить в трамваях! Ежедневные случаи царапин и поранений. Просто какой-то бич! Август Рейнгольдович говорит, что прорабатывается вопрос об издании особого постановления о запрете на ношение шпилек без особых безопасных наконечников. Как думаете, это поможет делу?

Княгиня сделала паузу, словно прислушиваясь к тому, что только что сказала. Вероятно, оставшись довольной исполненным монологом, она наконец перешла на человеческий тон.

– Второго тоже булавкой?

Ардов кивнул.

– Странно, почему оставляют в теле? – задумалась вслух Баратова.

Ардов едва не пролил чай.

– Вас тоже? – обрадовался он. – Тоже это озадачило? И я! Согласитесь, странно! Поначалу можно было предположить, что кто-то спугнул и преступник не успел или не захотел вынимать булавку, чтобы не привлекать внимания, ведь дело было на улице. Но второе убийство произошло в доме, ночью, можно сказать, неспешно…

– Возможно, кто-то посылает таким образом предупреждение? – предположила Баратова.

– Весьма вероятно… – согласился Илья Алексеевич. – Но в чем его смысл?

Княгиня пожала плечами.

– Нужно установить связь между этими двумя и протянуть ниточку к следующей жертве.

– Пока совершенно очевидно, что оба посещали сеансы доктора Бессонова и что оба места преступления были снабжены предметами из гардероба его дочери.

– Я видела дочь Бессонова, – отозвалась княгиня. – Милая девушка… С характером.

Баратова сделала глоток.

– Год назад умерла ее мать. Судя по всему, она была несчастной женщиной. Не думаю, что доктор ей изменял, но жизнь ее точно была не сахар.

Анастасия Аркадьевна поймала вопросительный взгляд Ардова и продолжила:

– Сколько я смогу судить, господин Бессонов – высокомерный, холодный и довольно отстраненный мужчина, более всего увлеченный собой. Такие галантны на людях и нестерпимы в дому – вечно раздражены, кричат, унижают. Думаю, он держал домашних в постоянном страхе сделать что-то не так и спровоцировать новую вспышку гнева. У таких даже крошки на столе могут стать причиной скандала.

– Думаете, он довел жену до смерти?

– Совершенно не важно, отчего в самом деле умерла бедняжка. Но полагаю, его дочь считает именно так.

– Винит отца в смерти матери?

– Винит и ненавидит, – кивнула княгиня.

Ардов задумался. Страшная гипотеза выглядела пугающе правдоподобной. Он вспомнил, как сухо и высокомерно доктор одернул Алину в присутствии Ардова, как та, выходя, бросила на отца взгляд, полный ненависти и презрения.

– Дочь убивает пациентов отца, чтобы… – Илья Алексеевич не сумел найти объяснения, которое бы удовлетворило элементарной логике.

– …чтобы насладиться его страхом, растерянностью… – легко предположила княгиня. – А может, она всерьез вознамерилась отправить отца за решетку… Правда, в этом случае ей следовало бы оставлять за собой какие-нибудь… э-э-э-э-э… намеки, которые могли бы указать на папеньку как на преступника.