Метод римской комнаты

– И такие намеки есть… – задумчиво произнес Ардов. – В обоих случаях имеется след обуви, полностью совпадающий с размером и моделью ботинка с ноги Бессонова.

– Вот видите… – поддержала молодого человека княгиня. – Стащила башмаки и пошла. Не удивлюсь, если ею приготовлены и другие сюрпризы.

Ардов встал.

– Но ради бога, помните всякий час, – с некоторой тревогой произнесла Анастасия Аркадьевна. – Лучше оставить без наказания десять виновных, чем осудить одного невинного.

Глава 19 В участке. Лошадь «кобыла»

Выйдя из своего кабинета, Троекрутов прямо в коридоре столкнулся с лошадью, вокруг которой возились Свинцов с Облауховым.

– Что это? – удивился Евсей Макарович, впрочем, не так сильно, как мог бы удивиться менее опытный руководитель. – Зачем вы лошадь в участок затолкали?

– Так вы ж сами велели, ваше высокоблагородие, – осторожно отозвался Облаухов.

– Что я велел?

– Представить в управление.

Троекрутов оглядел подчиненных, пытаясь вспомнить, зачем ему понадобилась лошадь перед кабинетом.

– Городовой Пампушко задержал на рынке бесхозную лошадь, о чем составил рапорт, который вы изволили рассмотреть и наложить резолюцию.

– Какую? – силился вспомнить Троекрутов.

– Представить для составления описи.

Троекрутов всеми силами пытался сохранить невозмутимость.

– А кто хозяин? – спросил он после некоторого раздумья.

– Так бродячая, Евсей Макарыч, – вступил околоточный надзиратель. – Задержана по причине поедания чужого сена без оплаты оного.

– Ну, – наконец пришел в себя пристав – дело ему наконец-то стало понятно. – Где книга-то? Эта, «Опись найденных предметов»?

– Вот она, – взмахнул Облаухов толстой тетрадью с разграфленными страницами, радуясь, что взбучки на сей раз, похоже, удалось избежать.

– Пиши. – Троекрутов принялся диктовать решительным тоном: – «Наименование предмета» – лошадь «кобыла» пятнадцати лет, роста малого, масти вороной, подкована. Подкована? – уточнил он у Свинцова.

– Так точно, ваше высокоблагородие! – бодро отозвался Свинцов.

Облаухов, пришептывая, старательно заносил данные.

– Во сколько оценить? – поинтересовался он, дойдя до соответствующей графы.

Троекрутов прикинул, оглядев полудохлую животину.

– Ну, рублей в пять, пожалуй.

Облаухов исправно записал. Пристав, удовлетворенно прихлопнув себя по животу, двинулся было по своим делам.

– А куда ее, Евсей Макарыч? – вдруг ввернулся Свинцов.

– Ну, надо отдать кому-нибудь на хранение, – предположил начальник участка, протискиваясь между боком кобылы и стеной. – Только с обязательством вернуть по требованию.

– Константин Эдуардович, – обратился Свинцов к Облаухову, когда пристав удалился, – принимай кобылу на хранение!

Облаухов поднял испуганный взгляд.

– Я не могу, – быстро ответил он, подлез под кобылу и, выбравшись с другой стороны, поспешил в приемное отделение.

Перед столом Облаухова сидела Алина. В осанке можно было заметить некоторую робость, которую девушка пыталась скрыть. Завидев симпатичную посетительницу, толстый чиновник тут же превратился в любезного кавалера.

– Здравствуйте! – шаркнул он ножкой. – Чем могу служить?

– Здравствуйте. Я бы хотела… – Алина неуверенно огляделась. – Хотела высказать беспокойство.

– Прекрасно, – выдохнул Облаухов с самой обворожительной, как ему казалось, интонацией. – Беспокойство – наше прямое, можно сказать, призвание… Не изволите изложить суть дела?

– В сущности, дело пустяковое… – продолжала лепетать Алина. – Может, и дела-то никакого нет…

Облаухов устроился на стуле и навалился на стол поближе к посетительнице.

– Вы должны мне все рассказать, и я подумаю, как мы сможем вам помочь.

Он взглянул на Алину исподлобья и состроил многозначительное выражение лица. Девушка продолжала смотреть на чиновника с таким видом, словно еще не решила, стоит ли делиться с полицейским своим беспокойством.

– Не желаете ли чаю? – спохватился Константин Эдуардович.

– Воды, если можно.

– Сей секунд.

Облаухов помчался в общий зал и вскоре вернулся с графином и стаканами на подносе. Как заправский метрдотель, он разлил воду из графина, напевая какую-то песенку. Алина взяла стакан и сделала глоток.

– Видите ли… – начала девушка, дождавшись, пока чиновник устроится за столом. – Наша экономка… Она недавно у нас появилась. Очень странная.

– Вот как? Что же ваc смущает?

– Молчит, по ночам пропадает. Недавно кровь на рукаве замывала – я случайно заметила.

– Думаете, приносит жертвоприношения?

Облаухов нахмурил брови и принялся опереточно вращать глазами. Алина сделала вид, что не заметила кривляний.

– Я прочла в газете, что у вас есть рисунок преступника.

– Да, – чиновник самодовольно откинулся на спинку стула. – Мы используем самые передовые методы расследования.

– Нельзя ли взглянуть?

Константин Эдуардович некоторое время снисходительно смотрел на барышню.

– Простите, как вас зовут? – произнес он.

– Алина Андреевна Бессонова.