Метод римской комнаты

Бессонов побледнел. Оказывается, сидящему напротив юноше было известно больше, чем можно было ожидать. Поди ж ты, какой Порфирий Петрович выискался!..

— Я вам сейчас все объясню, — спокойно произнес доктор.

Ардов дал Андрею Феоктистовичу собраться с мыслями.

— Думаю, вы знаете не хуже моего, Илья Алексеевич… — начал психолог. — Врачи обязаны хранить тайны своих пациентов! Да, я солгал вам, но сделал это в интересах господина унтер-офицера, потому что он хотел оставить свой визит в тайне. Уверяю, здесь нет никакой моей выгоды. Семейные отношения — вопрос деликатный. У него наметился кризис в отношениях, я пригласил его на наши сеансы.

— Вы сказали, что он принес вам пакет от генерала Кострова.

— Ну, пакет был для отвода глаз, чтобы иметь, так сказать, формальный повод… Супруга пришла заранее, они здесь встретились… Вот видите… Все объяснимо…

— По заключению экспертизы, штабс-капитан оказался в воде ночью того же дня.

— Затрудняюсь что-либо пояснить. После сеанса я отправился в театр «Аквариум».

— Что давали?

— Оперетку Одрана L'enlevement de la Toldad c госпожой Монбазон в главной роли.

— И как вам?

— Содержание незамысловатое, но масса смешных положений. Местами, может, излишне гривуазно, но… Публике нравится…

Бессонов порылся в столе и положил перед Ардовым два билета.

— Вот, если угодно. Кажется, у вас это называется алиби?

— А кто был вместе с вами?

— Дочь.

Ардов отправил билеты в карман и встал. Следом поднялся и хозяин кабинета.

— Из четырех мужчин, присутствовавших на вашем сеансе третьего дня, трое убиты.

Психолог посмотрел на Илью Алексеевича жалобным взглядом. Казалось, он хотел сказать что-то важное, но так и не решился.

— Не думаю, что смерти имеют отношение к моим сеансам, — сухо произнес он.

— Вы не могли бы показать мне, как сидели ваши гости в тот вечер?

— Признаться, я не очень хорошо помню… — начал было Бессонов, но в конце концов вынужден был в деталях воспроизвести рассадку.

— А где сидел штабс-капитан с супругой? — напомнил Ардов.

Бессонов боролся с охватившим его волнением.

— А, штабс-капитан… Они стеснялись… Я предложил им расположиться вот здесь, за линией круга, чтобы они имели возможность просто понаблюдать… почувствовать, так сказать, общую атмосферу.

Психолог указал на темный угол за колонной.

— Эти кресла? — указал Ардов на пару кресел у стола, желая понять, какие из них в тот вечер были в том углу.

Бессонов кивнул. Про себя Илья Алексеевич отметил, что одно из кресел было со свежей обивкой, которую он приметил еще в прошлый раз. Освещение, надо полагать, было примерно таким же, стало быть, фигуры в углу оставались едва различимы на протяжении всего сеанса. Он не сразу заметил, что у стола стоит горничная в своем черном дэгэле до самого пола с подносом в руке. Костюм вполне гармонировал с восточными мотивами интерьера. Ардов не заметил, как она вошла.

— Вы опять не вовремя, Энху, — не умея унять неудовольствия, тихо проговорил доктор, взяв с подноса конверт с золотым обрезом и с показной небрежностью бросив его в ящик стола. Служанка молча удалилась.

— Скажите, а этот бюст…

Илья Алексеевич указал на небольшую бронзовую голову за стеклянной дверцей в шкафу.

— Это ведь не божество?

Доктор несколько натужно рассмеялся шутке.

— Это Вильгельм Вундт, выдающийся психолог. Мой научный руководитель в Лейпцигском университете. Неутомимый экспериментатор. Мы, ученики, развиваем его идеи по всему миру.

— Понятно… А почему вы его переставили?

Бессонов обратил к Илье Алексеевичу вопросительный взгляд. Ардов указал на фотографическую карточку на столе, где доктор был запечатлен сидящим в кресле на своем рабочем месте, окруженный Буддами и Ганешами.

— Обычно ведь бюстик стоял здесь?

На снимке голова Вундта действительно занимала почетное место на столе доктора.

— А? Да… Переставил… — неуверенно согласился он. — Отвлекал внимание…

— Могу я взять его с собой на некоторое время?

В глазах Бессонова отразилось смятение.

— Вряд ли голова Вундта принесет вам удачу. Рекомендую Ганешу с топором.

Доктор указал на бронзовую фигурку божества со слоновьей головой. В руках у Ганеши имелся небольшой топорик.

— Он срубит все преграды на вашем пути.

— Я предпочту Вундта, — настоял на своем Ардов.

Глава 28 В «Бекасе»

Сразу на выходе от Бессонова к Ардову подскочил рассыльный в малиновой фуражке с артельным жетоном на груди. Такие рассыльные стояли по углам бойких улиц, и любой желающий мог дать им поручение срочно доставить письмо или какую-нибудь вещицу. Уточнив фамилию Ильи Алексеевича, рассыльный протянул ему конверт, на котором красовался герб Данишевских. Ардов извлек записку и поспешил свернуть на набережную, зажав под мышкой завернутый в газету бюстик.