Читаем Методика изучения повседневной культуры в музее и школе полностью

Трагические события опричнины и Смуты привели к снижению ценности человеческой жизни, пренебрежению личностью, ожесточению нравов и равнодушию к смерти. Они подчас меняли весь уклад жизни человека, заставляя его приспосабливаться к новым реалиям. В этих условиях европейские идеалы Возрождения и Реформации, в центре которых были личность человека, его жизнь и права, раскрытие его способностей, оказались чуждыми для России. О вере в ум и нравственное достоинство людей речи не было. Своим умом жить человеку не полагалось, он должен был следовать указаниям «Домостроя», и жизнь его должна была течь спокойно, невозмутимо и благочестиво. Повседневная жизнь и быт того времени строились на идеале родительской опеки, согласно которому отдельная личность не имела никакого значения. Она находилась в полной зависимости от рода и своего родства. Родовой патриархальный быт был основан на идее старшей воли, которая являлась законом для младших. На путь истинный направлял человека страх наказания. Образцом праведной жизни считали жизнь монастырскую, да и сам «Домострой» напоминал строгий монастырский устав, от которого не допускались никакие отступления. Своеволие и самовластие были нравственными свободами человека, на которых строился весь склад жизни. Веками они держали личность в нескончаемой зависимости. В ХVII в. – «веке новшеств» – произошли существенные изменения в идеалах русского человека. Вера в Бога и спасение души теперь стали пониматься как активная мирская деятельность, польза царю и Отечеству. Отношение к иностранцам изменилось, их все больше стало оседать в России. Церковь настаивала на изолированном их проживании, поэтому в Москве полякам, литовцам, белорусам и украинцам выделили Мещанскую слободу, а всем остальным – Немецкую. Постепенно у русских возник интерес к образу жизни, обычаям и культуре других народов, что было связано с секуляризацией сознания высших слоев общества. Новации перестали пугать людей и приучили к мысли о возможности позитивных перемен в повседневной жизни.

Обряды русской свадьбы

В Древней Руси обряд был прост: жених и невеста брались за руки и на людях три раза обходили по ходу движения солнца куст ракиты. Но постепенно он превратился в сложный ритуал. Главная цель женитьбы – расширение семейного богатства, поэтому судьбу девушки или юноши решали родители. Выдавали замуж рано, в 15–16 лет. Время свадеб четко было обозначено: зимой от Крещения до Масленицы и осенью. От Пасхи до Троицы свадьбы устраивали только бояре, так как крестьянские семьи не хотели терять работницу на летнюю пору. Выбор невесты сделать было трудно, так как девиц женихи могли увидеть только в церкви. Родители выбирали детям ровню из своего круга. Свадьбе предшествовало сватовство. Независимо от времени года сваха надевала шаль и шубу красных оттенков. Печь к сватовству протапливали даже летом. Двигаться сваха могла только вдоль досок пола, но не поперек. В случае отказа слышали в ответ: «Наш товар не проданный», а в случае согласия устраивали пир. Затем был сговор. Нарушить сговорную грамоту считалось большим грехом. В ней речь шла об описи приданого, а также назначалась дата свадьбы. Хорошее приданое обеспечивало женщине некоторую имущественную независимость и более престижное положение в семье мужа. В него входили: скот, деньги, иконы, одежда, ткани, драгоценности, слуги. Когда отец жениха и отец невесты жали друг другу руки, то сговор считался заключенным. Во время сговора невесту никто не видел (она так и называлась – неизвестная), ее любили «по приданому», которое перевозилось в дом жениха после свадьбы. Впоследствии для перевозки приданого снаряжали 5 колымаг или саней: для икон, посуды, постели, мебели и утвари. Следующий этап свадебной подготовки – смотрины невесты. Сваха с родственниками жениха приезжала в дом невесты, где показывали невесту в лучшем наряде. Сваха прохаживалась с невестой по комнате, рассматривала ее и задавала вопросы. В невесте ценили стать, мастерство, хозяйственность, а в жене – покорность, молчаливость и трудолюбие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Люди и динозавры
Люди и динозавры

Сосуществовал ли человек с динозаврами? На конкретном археологическом, этнографическом и историческом материале авторы книги демонстрируют, что в культурах различных народов, зачастую разделенных огромными расстояниями и многими тысячелетиями, содержатся сходные представления и изобразительные мотивы, связанные с образами реликтовых чудовищ. Авторы обращают внимание читателя на многочисленные совпадения внешнего облика «мифологических» монстров с современными палеонтологическими реконструкциями некоторых разновидностей динозавров, якобы полностью вымерших еще до появления на Земле homo sapiens. Представленные в книге свидетельства говорят о том, что реликтовые чудовища не только существовали на протяжении всей известной истории человечества, но и определенным образом взаимодействовали с человеческим обществом. Следы таких взаимоотношений, варьирующихся от поддержания регулярных симбиотических связей до прямого физического противостояния, прослеживаются авторами в самых разных исторических культурах.

Алексей Юрьевич Комогорцев , Андрей Вячеславович Жуков , Николай Николаевич Непомнящий

Альтернативные науки и научные теории / Учебная и научная литература / Образование и наука
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Самоуничижение Христа. Метафоры и метонимии в русской культуре и литературе. Том 1. Риторика христологии
Самоуничижение Христа. Метафоры и метонимии в русской культуре и литературе. Том 1. Риторика христологии

Кенозис, самоуничижение Христа через вочеловечение и добровольное приятие страданий – одна из ключевых концепций христианства. Дирк Уффельманн рассматривает как православные воплощения нормативной модели положительного отречения от себя, так и секулярные подражания им в русской культуре. Автор исследует различные источники – от литургии до повседневной практики – и показывает, что модель самоуничижения стала важной для самых разных областей русской церковной жизни, культуры и литературы. В первом из трех томов анализируется риторика кенотической христологии – парадокс призыва к подражанию Христу в его самоотречении, а также метафорические и метонимические репрезентации самоуничижения Христа.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Дирк Уффельманн

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука