Метро

Побежал, потащился прочь, прочь от разрытой могилы; а по ушам ездили, ездили скрипуче лопасти ветряков. Он вышел к ним — вот они стоят стройной колонной; злая работа, трудная — их тут поставить. Но поставили. Долго возводили, наверное. Потихоньку умирали одни, а другие вместо них приходили — нет, не сами шли, а приводили их сюда, политических и любых вообще, строить форпост, — и никто почти не возвращался; наверное, одни только те зуевские люди сбежали, но их и в метро достали, и шлепнули по-быстрому, чтоб не болтали. Вот как.

Жестяные крылья ветряков крутились неостановимо, тускло мелькали на тусклом солнце, но это была не эскадрилья мечтательных самолетов, а ножи мясорубки, к которым из Москвы, из метро подвозили людей, чтобы сделать из самих них собачий корм, а из жизней их накачать электричества.

— Для чего? — спросил Артем. — Куда вам столько света?!

Сплюнул кислую, горькую слюну, натянул противогаз.

И тут за деревьями взревело. Машина!

Артем упал наземь, замахал своим спутникам, возвращающимся от ямы. Те тоже улеглись, чтобы не просвечивать через голый лес.

Вырулил грузовик — на шести огромных колесах, на окнах решетки, вместо бампера клыкастый таран, вместо кузова — обклепанный железный фургон с узкими бойницами, дверка маленькая, все окрашено серым. С боковой дороги выехал на бесконечное шоссе Энтузиастов, на просеку — в том месте, которое они мимо проскочили на своей японке. Встал, замер. Чего ждет?

Артем не дышал. Слышали? Ищут? Видят приткнутую позади себя японку?

Нет. Снова зарычало — и из-за поворота выкатил на дорогу еще один грузовик, такой же в точности. Свежий, выкрашенный. Встали один за другим, рыгнули черным дымом, загудели и двинулись на Москву. Рвали вперед по просеке, вписывались между наваленными консервами точно, аккуратно — и уже совсем скоро стали на сером асфальте не заметны вовсе.

— Оттуда, — сказал Артем. — Из-за поворота. Что там?

А там над деревьями торчали как раз опоры ЛЭП.

Он пошел вдоль обочины, пальцы сами обняли автоматную рукоять, неважно, идут там за ним Савелий с Лехой или задумались. Надо было найти это место. Надо было понять, что там. На что этих всех людей перевели.

Свернул с шоссе Энтузиастов на пристыкованную к нему дорогу; указатель назвал ее Объездным шоссе.

И начал догадываться, еще не дойдя. Это не ЛЭП.

Это радиовышки!

Одна, две, три, десять, сколько? Это же и есть радиоцентр!

Он заковылял к ним вприпрыжку, и вышки тоже выползали ему навстречу из-за деревьев, за которыми раньше прятались. Надвигались на небо, сплетенные из железа, ажурные и высоченные. Что там Артемов провод, который он по крыше небоскреба разматывал! Вот антенны, которые должны до края света доставать! Если уж они не смогут принять сигнал из Полярных Зорь, кто тогда сможет?

— Погоди! — поймал его за руку Савелий. — Куда соваться? На главный вход?! На пропускную?!

— Да по херу, — сказал Артем. — Хоть на главный. Это радио, понял? Это антенны! Радиостанция! Эти все генераторы — вот зачем! Они рядом с ней построены! Не с поселком! Нет поселка! Они тут! Чтобы антенны питать! И всех этих работяг тут закопали, чтобы это радио работало! Понял ты?! Значит — что?! Значит, с кем-то есть связь! С Уралом с твоим, может! С бункером в Ямантау! С кем-то краснопузые разговаривают! Понял?! Иначе зачем охранять?.. Ты, дядь, делай, как хочешь. Мне три недели осталось так и так, я должен знать.

Он вырвал руку и зашагал дальше.

— Погодь, балда! — яростно шепнул ему Савелий. — Куда соваться? Что мы тут против них втроем… Давай хоть посидим, прикинем.

— Ты посиди, я разведаю.

Похромал под деревьями — уже видел бетонный забор, за которым стояли вышки. Только через забор как-нибудь бы… Может, ворота? Нет, к воротам не нужно.

В одном месте деревья подступали близко к ограде, Артем по сучьям вскарабкался; поверх бетона по забору была протянута колючая проволока. Ничего: этого он больше не боялся. Ткнул автоматом — не коротнет? Нет. Схватился, порвал рукавицы, распорол штанину, ногу опять в кровь, но не заметил даже сразу. Перебрался на другую сторону. Спрыгнул здоровым коленом вперед. Кое-как.

Если увидят — сейчас положат.

В удачном месте спрыгнул. Не сразу увидели: территория была в кустах, загромождена постройками кирпичными, хламом каким-то, в углу экскаватор даже свернулся, спит — тот, наверное, которым для строителей землянку копали.

Залаяла удивленная овчарка, выскочила из-за угла на Артема, а Артем ей тихую пулю в морду. Собака булькнула и скувырнулась.

Пополз вдоль здания — сторожки при воротах. Заглянул с тыла в окно: люди. Одеты в резину, через скафандр не понять, красные они или какого цвета.

Обошел, постучался в дверь. Открыли, а он им свинца. Как вы с нами, так и мы с вами. Разбираться потом будем, зря я так или не зря, через три недели будем разбираться.

На столе работает маленький телевизор, показывает ворота, забор. Крутит назад картинку: проглядели его прыжок, отвернулись, решили отмотать, не успели… А это Бог уж, значит, прикрыл… Который отец. Он это дело ценит… Весь Ветхий Завет… Одни войны… и спецоперации.