Метро

Артем оглянулся на него: словно в первый раз увидел. Леха полулежал с задранным на лоб противогазом. Изо рта у него текло, в руке была открытая бутылка бодяги: Савелий сунул для дезинфекции.

— Дай мне тоже.

Приложился — не помогло. На зубах заскрипели Лехины раскрошенные зубы. Посмотрел на горлышко: все в красном. Приложился еще раз.

— Поехали! — Савелий плюхнулся на свою шкуру.

— Куда? — повернул к нему голову Артем.

— Алло! Куда?! Что — куда?!

— Обратно? В Москву?

— Какое обратно? Рехнулся? Вперед! В Екат! Домой!

— Сейчас?

— Сейчас, друг! Сейчас! Пока эти живодеры не вернулись!

Артем подумал. Высунулся из машины, сплюнул в пыль.

— А люди?

— Какие люди?!

— Ну в метро. Люди в метро. Они как? С ними — что?

— А что с ними?

— Ну им ведь надо… Сказать. Они узнать должны. Что мы не одни. Что глушилки. Что можно ехать куда угодно!

— Это я тебе говорю про куда угодно. Не сечешь? У нас сейчас шанс. Все дороги открыты. Соляры полный бак и еще вон канистры. Все на мази! Стволов насобирали, патронов! Это сейчас или никогда ситуация!

— Но они ведь правда вернутся сюда. «Уралы». И все починят. И глушилки эти опять заработают. И все будет, как было. Тогда что? Никто не узнает, что есть целый мир? Что можно из метро вылезать?

— Кто услышал — тот услышал, ясно? Сами разберутся! Ну! Едешь?!

— А кто услышал? Никто ведь уже даже и не слушает…

— Ну и хер бы с ними!

— Как это?

— Да так! Свердловская область разговаривает! Я этого сколько ждал? Какое метро? При чем тут метро?! Вот он, мой день! Надо двигать! Я ж ждал этого, этого самого ждал, готовился!

Артем толкнул дверцу ногой, вылез из машины. Задрал голову, посмотрел на замолчавшие вышки. Леха хлебал спирт, ничего не говорил.

Савелий крутанул ручку приемника. Оттуда заговорили квакая, грассируя.

— Париж, бляха! — сказал сталкер. — А? В Париж неохота тебе сгонять?

— Охота, — сказал Артем.

— К пидарасам, — заржал, подловив Артема, Савелий. — Что останавливает?

— У меня отчим в метро. Жена у меня в метро. Еще там… Все в метро у меня! Я им что, не скажу ничего? Я просто уеду, а они там останутся?

Сталкер провернул ключ; машина затарахтела.

— Ну как хочешь. У меня в метро ни отчима, ни мачехи. У меня, кроме шлюх, в метро никого. А шлюхи вряд ли прям подорвутся и помчатся куда-то. Им в темноте сподручней.

— Откуда ты-то знаешь?! Шлюхи, не шлюхи… — кровь у Артема стала нагреваться. — Никто по доброй воле в метро торчать не будет! Люди думают, что им деваться некуда! Красные, гады, они же людей в метро заперли и держат! Спрятали землю всю от них! Тебе это как?!

— Насрать.

— Насрать?!

— С Останкинской башни. Ну вот насрать, веришь? Насрать на метро. На людей. На тех, кто там кого-где-зачем держит. Это меня больше не ка!са!ет!ся! Я другое знаю. Если мы тут еще минут десять потянем, нас всех собакам скормят. Говорю, хватит этого херового геройства. Пристегивайся и стартуем!

— Я не могу, — подумав, ответил Артем сначала негромко. — Я не могу в гребаный Париж, когда у меня там все… Их вывести надо. Сказать им… Всем. Их дурят же! Они все, что делают… Зря! Туннели… Грызня… Глиста… Ну все, понимаешь? Все это зря! Жизненное пространство… Война… Грибная хворь… Голод. Сорок тысяч человек! Живые ведь все люди! Не только отчим мой, не только… Остальные… Все люди! Их выпустить надо!

— Как хошь, — ответил ему Савелий.

Артем помолчал. Протянул руку Лехе, снова глотнул крошеных зубов.

— Ну и ты как хошь, — сказал он.

— И что ты собрался делать?

Голова раскалывалась. Артем пожал плечами.

— Тут останусь. Попробую сломать их. Вышки.

— Как сломать?

— Не знаю. Может, у них тут есть гранаты какие-нибудь.

— Ага. Гранаты ему. На каемочке. Ладно, без толку. Хочешь дохнуть, я тебе не товарищ.

Артем кивнул.

— Алло, галерка! — Савелий обратился к Лехе. — А ты с кем?

— Я пока тут, — произнес первоапостол красными губами. — Я не такой ъезкий.

— Ну и с вами тогда хер, — решил Савелий. — Дай плечо посмотрю твое хоть.

— Ты же спешишь вроде.

— У меня бинты есть и спирт, а у тебя голая жопа, — вздохнул Савелий. — Не стал бы я сейчас выеживаться на твоем месте. И вот еще анальгинчику хряпните. Просрочка, но доктора говорят, главное — в него верить. Прощальный подарок.

Пуля проскочила насквозь. Плеснули спирта, намотали бинт. Сойдет. Лехе тоже дали рот прополоскать. И в анальгинчик поверилось.

— Лезешь не в свое дело, — сказал Артему сталкер. — Так тебе и дали сейчас всех спасти. Одинокий ковбой, бля.

Артем не хотел об этом говорить.

Савелий хлопнул дверцами, взял руль, развернулся. Уже наполовину за воротами, тормознул в последний раз. Высунулся из окна.

— Вас убьют же, дебилы!

— Ну а хули делать, — ответил Артем: клубам сизого дыма в лицо.

* * *

Задвинули вручную ворота. Сколько они тут продержатся, когда их штурмовать начнут? Три минуты? Пять?

— А ты зачем остался?

— Да ну, — сказал Леха. — Ехать еще куда-то. Давай расхеъачим эту хеъй по быстъому — и домой. Может, пъоскочим еще.

— Я поищу пойду, чем их…

— Съышь, Аътем… Я вот бошку себе съома’у уже: зачем эти гъушиъки нужны вообще?